Лея Гольдберг
В ГОРАХ ИЕРУСАЛИМА.
Я брошена как камень между горами,
на увядшие травы.сжигаемые молчаливым
и равнодушным летом.
Посиневший небосвод отирается о скалы.
Откуда здесь бабочка с мягкими жёлтыми крылышками?
Я камень среди камней. И я не знаю
насколько древней была моя жизнь
и прийдёт ли сюда когда-нибудь кто-то ещё
обессилить ноги мои и меня толкнуть
чтобы я покатилась вниз.
Быть может в этом есть скрытая красота,
или это надвигается медленно вечность
Я не знаю.
Возможно, это всего лишь сон о смерти
и о неповторимой любви.
Я брошена как камень между горами
в остья и тернии.
Предо мной тропинка спускается в город..
Ветерок, которому нравится всё на свете
скользит по верхушкам сосен
и овевает немые камни.
Всё то, что находилось
вне любви,
сбежалось ко мне, и теперь внутри круга.
Это ландшафт для старого мудреца.
который хочет прожить ещё один год,
и ещё целый год и даже больше,
пережить ещё одно поколение, или два, или три.
а может и целую вечность.
Рождать всё время и выращивать тернии,
лелеять мёртвые камни,
как дитя в колыбели
пока не уснёт,
таить устаревшие воспоминания -
ешё одно, ещё два, ещё три.
О, как упорно давление тех, кто жив
и тех, которые приближаются к смерти.
Как велика, страшнА и ужасна эта страсть
существования, бытия
меж небытием до
и небытием после. -
ещё год, и побольше чем год,
ещё одно поколение, два или три
а, может быть, целую вечность..
Ты заблудилась в этих изломах гор,
маленькая радостная птичка.
Переполнено горлышко твоё
песнею для любимой,
и от блаженства сердце твоё трепещет
так, что не заглушить его ни выветренным скалам
ни колючим кустам.
Близко гнездо, близко она, близко птенцы,
которым песня поможет в первом полёте.
Но вдруг
потом,
с выси небес
очи птицы заметят пустыню,
усеянную гравием,враждебным и кремнистым.
Спасите её,
спасите птицу,
чтобы её глаза не впитали
издавна мёртвые Издавна любови -
это место, где радость всю погребли.
Там, в вышине голубой,
в одинокой песне сердца,
ещё продолжается эта птица,
не подозревая, что можно встретить
смерть лицом к лицу.
Как же она сумела
над пустыней
всё небо поддерживать своими хрупкими крыльями?
Разве это огромное бремя
отступает пред силой песни?
Вот так и моя любовь
поднимается над вершинами.
над руинами,над пропастью мук.
Но однажды она свою песню утратит,
иссякнут ее живые силы
и рухнет она,
как камень.
На польский с иврита перевёл Александр Земный.