Как, юность свежая, ты добродушна,
Пока тебя, вдруг, не коснётся скверна.
Не ведая обмана - легковерна,
Не испытав нужды - великодушна.
И состраданию легко доступна,
Как неиспорченности кладовая.
И слёзы льёшь, наивно полагая,
Что все, как ты, чисты и неподкупны.
Любовью, юность, ты щедра безмерно.
И ненависть порой в тебе проснётся.
Но вновь становится всё соразмерно,
Когда улыбка уст твоих коснётся.
И старости не чуждо сострадание.
Причиной здесь становится иное:
У старости - бессилие немое,
Всех неизбежных бедствий ожидание.
Ушедшей жизни вехи вспоминает,
Испытывая в этом наслажденье.
И недоверье опытом питает,
А недоверчивочтью - подозренье.
Она не любит и не ненавидит,
Порой сама не знает, как ей быть:
Полюбит, чтобы вдруг возненавидеть,
Иль ненавидит, чтобы полюбить.
Меж юностью и старостью - поспелость:
Пора любви, семьи, детей рожденья.
Творенья жажда и поступков смелость,
Сил возмужанье, помыслов кипенье.
Поможет зрелость стать самим собою,
Друзей и недругов разделит кругом,
Даст сил для совладания с недугом,
Разбудит сердце раннею весною.
О, зрелость, будь со мною непрестанно!
Не загаси души моей горенья.
Молитву дай, смиренья и терпенья.
Вовеки не состарюсь! Как ни странно.
2009 г.
Художник Корнелия Хёрнс