Тинные своры обрюзгших ундин
Плещутся в дизельном омуте города,
Вздыбив этажную реберность спин,
Здания мётлами сделали бороды,
Так, приклонясь, побрели умирать,
Закостыляв жестенеющим жёлобом.
Камерный тьятр аншлагом опять
Вспучился, солнечным колобом.
Глыбы бетонные краны удят,
Раны отверстые полнятся йодами,
Реки ощерились доньями, бдят,
Полнятся пароходами.
Мнётся пергамент берёзовых крон
Ветром тугим искалеченный.
Ночь на коньки взгромоздилась, и вон
Катит фигурно по млечному.
Мы, как дуэт пламенеющих гланд,
Горотовую покинувший полость,
Высмеем кровь в унисон-консонант!
Урбоутроба наполнилась полностью...
Наглотался смеха.
Смех раздался, разошёлся ало,
как взбитый крем,
тело по швам улиц затрещало,
красная рвота нашла его рот.
Теперь мы оба
можем сказать всем,
что мы рассмешили город.
Stanley Hayter "Red flow" (Красный поток) (1963)