ПарИло. Чёрные тучи, нависшие над деревней, с самого утра мучились родовыми схватками. И вдруг... свершилось.
Густые потоки тёплого, как парное молоко, дождя, обрушились на землю. Дождь даже не лил, а хлестал, как бы стараясь побыстрее вылиться и уступить место тоскующему по свободе солнышку... Так же неожиданно он и закончился, оставив на лужайках прозрачные лужицы
Девушка вышла из под навеса, оглянулась, и, бросив в небо точёные руки, пустилась в пляс. Её маленькие, совершенной формы ножки, то выписывали смешные коленца, то пытались отбить чечётку, то просто быстро-быстро семенили на одном месте... Разлетающиеся из-под ног брызги, вспыхнув радужным фейерверком, снова падали на траву. Редкие прохожие, остановившись на мгновение, улыбались и шли дальше. А девушка опускала руки, прижимала к коленям старенькое, взлетающее бабочкой платье и счастливо смеялась
- Эх, молодось...– вздохнула черноволосая, сухонькая женщина и обратилась к идущей рядом подруге.
– А ить, думает, наверное, что мы и не знаем из-за чего скачет. А мы, поди, в деревне живём, а не декось в городе. Тута ведь всё как на ладошке. Влюбилась ить она. В этаго, приезжего. Да и он, бают, глаз с неё не сводит...
- Так не мудрёно же. Тут есть на чё посмотреть. – поддержала разговор подруга. – поди ка, скажи, что 16 девке. Эх, мать-то бы посмотрела... – и замолчав, подруги пошагали дальше...
А девушка танцевала. Густые, тёмно-каштановые волосы, стянутые в доходящую до пояса косу растрепались, на щеках горел румянец, а огромные карие глаза светились счастьем...
- Эй, ты чё рас... – позвал мужской голос и осёкся, так и не успев договорить. Девушка резко обернулась, но, увидев совсем не того, кого ожидала увидеть, разочарованно опустила плечи... Перед ней стоял мальчишка. Невысокий и щуплый, как воробей после зимовки.
Его маленькое, невыразительное личико украшал огромный, даже не нос, а клюв... Девушка огорчённо вздохнула и отвернулась. Настроение испортилось.
Ноги стали тяжёлыми и непослушными...
А молодой человек, которого девушка приняла за мальчишку, ещё долго стоял посреди улицы, не в силах стронуться с места. Он, конечно же, знал эту девчонку, к тому же частенько подсмеивался над её старыми платьями и залатанными башмаками, но ТАКОЮ он видел её впервые. Ванёк (так звали этого «воробья») пока что не мог объяснить, что с ним произошло, но то, что что-то произошло – знал точно.
Вечером молодёжь собралась на посиделки. Ванёк, не смотря на свою неприглядную внешность, пользовался большим успехом у девушек. Может быть, благодаря умению «заливать», а может быть (и, скорее всего) умению играть на гармошке. Ведь всем известно: гармонист на деревне – фигура заметная. В этот вечер весёлого гармониста как будто подменили. Не помогали ни заигрывания бойких девчат, ни пропущенная стопочка. Он то и дело, с беспокойством поглядывал на дверь и каждый раз, когда входил кто-то другой, а не та, которую он ждал, огорчённо вздыхал... и вдруг: его глаза засияли, плечи расправились, он кажется даже стал выше ростом – в дверях появилась ОНА.
Заиграл принесённый кем-то старенький проигрыватель, молодёжь разбилась по парам и Ванёк, набрав полную грудь воздуха, подошёл к девушке:
- Ведь ты же Гуть... нет, не то, ты же, Августа? – почему-то дрожащим голосом спросил он. И, как бы не веря своим глазам, взял её за плечо и повернул к свету.
Тонкие колоски девичьих бровей взметнулись вверх, она удивлённо посмотрела на парня и вдруг поняла, что да, да, она уже не та босоногая Гутька. Гутька Казёнка, а довольно-таки привлекательная девушка с красивым именем – Августа. Так ещё Гутьку никто не называл, и она, благодарно улыбнувшись юноше, увлекла его в круг танцующих...
Так Гутька стала Августой. Она ещё разрешала, самым близким, называть себя Гутей, но Гутькой!. С этого дня имя, больше напоминающее собачью кличку было забыто. Был забыт и паренёк, напомнивший ей её настоящее имя, тем более, к соседям снова приехал городской родственник и Августу закружило счастье первой любви.