Я не знаю, за что еще может быть так страшно, как за эти слова, это запястье, обреченное обжигаться, рукав, продолжающий обреченность, такую маленькую линию солнца, переменный ветер, который основывается ни на чем, и за все эти осиновые истории, происходившие со мной здесь - в моей голове; за эту столетнюю сказку, про которую говорят: "...печально", промежуточную аттестацию перед самим собой, внеплановую проверку - когда обнаружилось, что тараканы сбегают, и мышь была найдена повешанной, и без того беспомощная, когда стало страшно для себя самого за все, что происходит там внутри - за землю, на которой все рушится, за почву, состоящую из воды. За привычку рухнуть на землю живым, за правило выйти сухим из воды, которое, как неслышный осиновый колокольчик, дает понять, что скоро они придут и за мной, чтобы не топать и не дышать...
А я - лишь березовая ветвь, на которой ничего нет,по которой даже не ползают мухи, которые никому не нужны.
За подавленную жимолость в руке, и глотке, и на рукаве, за железные вилки, которые замыкаются где попало... За это солнце, так метко обжигающее глаза, эту преисподнюю, эту западню... За того, кто скоро вновь со мной заговорит и продолжит рассказывать мне свои восемь тысяч коротких историй... А я посчитаю.