Толстокожесть рессор, отпружинив сминает, по белому
Труден в гору подъём и опасен, льдом скованный, спуск.
Но сумела пройти, а точнее, проехала,… смелая,
Придавила к земле, все остатки изменчивых чувств.
Что теперь сохранять, ну проехала, значит, проехала
Снег и лёд и ещё - чуть зимы /как смешной бутерброд/
Я что та колея, обозначена зимними вехами,
Снег вдавился совсем… прямо… прямо… не мой поворот…
***
Я смотрю на неё, очень славное, нежное личико,
Чем-то «ленинский лоб», на мой тоже немного похож.
Это точно твой вкус, он немного острее обычного,
Вижу, что параллель, между нами невольно ведешь.
Да я знаю тебя, ты не бабник, не тряпка, нет пошлости,
Что присуща другим, на останках растаявших чувств,
Как всегда, я пойму, ожиданье спалив невозможностью,
Я пойму, так трудней,… и сама от тебя отрекусь.
Ты не мог бы предать, в тебе много твоей человечности,
Ты страдал бы в душе, упрекая себя….. и любя
/вижу, ты полюбил/, …только мною пока не замечено,
Что ответ прост, как миг, и она тоже любит тебя.
Толстокожесть рессор, увернись, если сможешь, доверчивый.
Встретишь много ещё, прошепчу, повторяя… себе…
Мне теперь… ничего, я теперь – колея… в снежной вечности,
Что-то смёрзлось во мне,…только тает придавленный снег.