мне не был знаком её страх
за мои пулемётные вены,
лентами выстреливающие плевки крови.
на заборе
трёхбуквенная аббревиатура рассказывала
всем о том,
что нужно положить на мою боль.
(ну,или вместо *** - соль,
что тоже не играло особой роли).
ты написала это слово.
помнишь?
это было тогда,
когда пузырилась Нева.
и дико раскалывалась голова
после новогодней попойки.
или нет...
это было тогда,когда ты нашла меня
на помойке.
я был котёнком,умирающим от равнодушия
и февральских морозов
и никому не нужных пере-
носов.
и всё равно мне не был знаком твой страх
лишь дикий бессмысленный трах
обруганный,заплёванный,одетый в презерватив
напомнивший чем-то мотив
симфонии радужных нот
и метод обузданных проб...
на завтрак пили глинтвейн
не знаю,кто сейчас с ней.
но после вот тех выходных
как будто бы бомбой под дых,
как будто бы дымом в нос
дешёвых тех папирос.
как будто бы болью в лоб,
как будто живьём-и в гроб.
любовь на двенадцать дней...
что может быть веселей?