*
Нет - хорошо, когда зима
с морозом да снежком...
Всю ночь такой стоял туман -
не видно ничего:
сугробы и тропу меж них -
на метр или два,
ближайших фонарей огни
приметные едва.
И бельма выпучила ночь,
и я был близорук -
всё скрыто плотной пеленой.
Но вот она к утру
опала, дабы приоткрыть
творимые дела -
на что себрянная нить
немеренно пошла,
что за ночь сотни кружевниц
сплели ненаобум.
Что наработали они -
написано на лбу:
отринул штору, а за ней
такое сплетено,
как будто я ещё во сне,
а не гляжу в окно,
и словно в сказках про Царей
и Снежных Королев -
повсюду белая сирень
да белый львиный зев,
а сквозь серебрянную тюль,
цветки и завитки,
ночную сбросив темноту
как вдовии платки -
берёзы словно налету
застыли - красота!
Им даже веток мелкоту
сковали цепи льда.
А свет дневной затеял пляс
по этим кружевам.
От фантастических богатств
кружится голова -
и огранённый изумруд,
и ярый диамант -
везде рассыпанные тут,
бессчётно, задарма.
Повсюду запросто лежат -
и сколь их много, сколь!
Любой арабский падишах
передо мною - голь!
Им не скопить таких богатств
за тысячи веков
да чтоб без страха, напоказ -
глядика я каков!
*
Январь затверженное действо
вершит не привирая слов -
мороз такой-же как и в детстве,
и так-же жжёт до потрохов.
А в удивлённом узнаваньи
всей этой снежности вокруг -
природы в белом целлофане,
сухой позёмки на ветру,
есть радость, что не всё проходит,
не всё закончилось зараз ,
что на последнем повороте
не всё скрывается из глаз.
Невыносима и отрадна -
пусть не схватить и не объять,-
при нереальности возврата ,
возможность пережить опять -
пылающий на ветках иней,
снежок хрустящий , что сухарь,
едва пройдёшь по дикой стыни
сквозь промороженный январь.