автор Феликс Цыганенко http://www.proza.ru/avtor/feliksik , фото из Интернета
Осенним утром 1961 года у входа в мурманский Дом культуры железнодорожников закончилась наша вольная гражданская жизнь. Стали мы людьми подневольными… Прощайте подружки, рестораны и весёлые загульные денёчки по приходу судна из рейса! Десять моряков и рыбаков, обветренных и просоленных северными ветрами и морями, пополнили ряды армейских призывников. По команде человека в погонах, "рекруты" прошагали на железнодорожный вокзал к поезду «Москва – Никель». Надо признать, что далеко не праздничное настроение царило в наших душах. Правда, крепко выпившие рыбаки из «Мурмансельди», провожавшие своего товарища, матроса Максимова, старались нам его поддержать…
В этот раз бывалым ребятам опоздавшим в армию на несколько лет, не удалось увильнуть от призыва. Чтобы не тратить время и средства на дальнюю дорогу, воинское начальство определило бывшему плавсоставу место службы в безлюдных сопках Кольского полуострова, где-то между Печенгой и Луостари. Опять же - подальше от мирских соблазнов!..
В армии тогда служили три года, а на флоте целых четыре! И все эти годы - без женщины, а каково это для молодого человека? Когда природа требовала своё! Потому к армейской службе привыкали тяжело, особенно первое время. Тем более, что бывшие моряки были старше сослуживцев на 3-4 года. Штурман Юра Пузанов, механик Женя Чикин и судовой повар Борька Горынцев в роте молодого пополнения держались особнячком. «Ржавый Боб», как величали друзья Горынцева за рыжий цвет волос, до призыва работал в арктическом пароходстве.
Особенно грустил Горынцев, думы о Питере – родном городе повара и прошлой, беззаботной жизни не давали покоя мятежной душе. А Наташка, что клялась ждать в городе на Неве, но выдержит ли испытание столь длительной разлукой? Одна мысль, что впереди три года серой, казарменной жизни, сводила Борьку Горынцева его с ума.
Командование танковой части определило судовых специалистов, после прохождения курса молодого бойца, во вспомогательные подразделения. Чикин, как механик, попал в ремонтную роту, Горынцев – на кухню, а Пузанов – в хозяйственный взвод. Человек ко всему привыкает, так что со временем и моряки, каждый по своему, приспособились к армейской жизни. А пока…
Пузанов – самый колоритный боец в троице. Из-за уважения к лысине и сутуловатой фигуре, его величали по имени, отчеству. Генеральский сынок и коренной москвич, к своим двадцати двум годам успел изрядно облысеть на Севере. Приятели удивлялись, за какие «заслуги» сынок большого командира оказался в сопках Заполярья? Но Юрий Юрьевич скромно обходил этот вопрос. У Пузанова было самое «тёплое» место в части. В полковой конюшне, что под сопкой, рядовой хозяйственного взвода ухаживал за полковым жеребцом Кораном. Как бывший штурман, он прокладывал курс Корану морозной зимой с круглосуточной теменью… до солдатской кухни. Там Юрий Юревич забирал пищевые отходы для свинарника…
Монотонные армейские будни взбудоражило известие от старшины сверхсрочной службы Митрохина, доброжелательного человека солидного возраста. Павел Иванович на заре туманной юности выполнил норму мастера спорта по спортивной ходьбе, потому считался в полку главным специалистом в вопросах физкультуры и спорта.
От полка необходимо было выставить команду на первенство дивизии по боксу. Самое замечательное, что победители поедут на сборы в Мурманск. Какая удача! Вырваться на короткое время из заснеженных сопок, чтобы хоть увидеть прекрасные женские лица! Одна эта мысль вызывала учащённое биение молодых сердец в солдатских гимнастёрках. Но такое право можно было завоевать только в жестоких отборочных боях на армейском ринге. Ни один из троицы не был знаком с боксом, однако все твёрдо решили попытать счастья на спортивном поприще.
Для тренировок боксёров выделили сцену в полковом клубе. Не пожалело армейское начальство и дополнительный паёк в виде сгущёнки, сливочного масла и даже колбасы. Похуже дело обстояло с самими участниками, из десяти весовых категорий – лишь в четырёх нашлись боксёры-разрядники. Остальных Павел Иванович подбирал по физическим параметрам и весовой категории. Штурмана Пузанова, к сожалению друзей, после первой же тренировки старшина был вынужден отчислить из команды. Его смущало отсутствие какой-либо мускулатуры у генеральского сынка, наличие впалой груди и сутуловатой фигуры. Расстроившись, штурман пожелал коллегам на ринге только побед! Что и обещал ему Женя Чикин. С ним – совсем другое дело. Баловавшийся на флоте гирями и штангой, да с его рельефной мускулатурой, механик обещал разобраться на ринге за себя и за Юрия Юрьевича.
Что касалось повара Горынцева, то кроме поварёшки, в руках держать какие-либо спортивные снаряды, ему не доводилось. Однако горящие решимостью глаза «рыжей бестии» Горынцева напоминали мексиканского боксёра из рассказа Джека Лондона. Было ясно, что Боб готов или победить, или умереть на ринге! Обливаясь потом, Боб стучал по спортивным «лапам», отрабатывая удар и боксёрскую стойку. Даже старшина Митрохин, ветеран полкового спорта, уважительно и даже с опаской посматривал в сторону Горынцева.
Тяжеловеса Шевченко, ефрейтора второго года службы, пришлось взять, исключительно, для командного зачёта. В полку он служил санитаром, весил 115 килограмм, но вот боксёрские перчатки увидел здесь впервые. В отличие от прочих спортсменов, тяжеловесу не было необходимости придерживать вес. Не лишённый чувства казарменного юмора, он держал в одной руке кусок сливочного масла из доппайка, а в другой – кусок сала, присланного из родной Шепетовки. И откусывал их поочерёдно, причём без хлеба. Улыбающаяся и лоснящаяся физиономия тяжеловеса раздражала товарищей, однако их утешало то обстоятельство, что на ринге это будет классический мешок для битья! Потому заранее посмеивались в сторонку…
И вот долгожданный день наступил. Бои проходили в гарнизонном клубе заполярного посёлка Печенга. Подобное мероприятие здесь проводилось раз в году, потому офицерами да их жёнами клуб забит до отказа. И зрителей можно понять. Ввиду отсутствия прочих развлечений, боксёрские поединки – сродни гладиаторским боям!
За неимением штатских лиц, соревнования судили офицеры гарнизона. Об их квалификации можно догадываться, но командир в армии – он и на ринге командир.
Итак, прозвенел гонг и первая пара сошлась в бескомпромиссной схватке!..
Бойцы яростно колотили друг друга, удары сыпались и ниже пояса, и по голове, в ход порой пускали локти и колени, кровь лилась рекой. Зал ревел от страстей и эмоций, командиры болели за представителей своих подразделений! Зрители, не избалованные зрелищами в этом забытом Богом крае, должны были получить удовольствие в полной мере! Такую возможность им и предоставили судьи…
Порадовал Женька Чикин. Словно Голиаф, перевитый мышцами, он пробивал защиту и даже через перчатки противника, укладывал их на пол. Отсутствие техники судовой механик компенсировал кулаками, что пудовые гири. В финале, как ни старался рефери, старший лейтенант из автобата, подсудить своему сержанту, ничего не вышло. Унесли воина с поля сражения в глубоком нокауте, а Женька справедливо завоевал путёвку в Мурманск.
С Горынцевым дела обстояли сложнее. В первом же бою ему попался боксёр-разрядник, пехотинец из десятого полка. В начале первого раунда, Боб пропустил правый прямой в голову. Противник в глазах повара стал, как бы двоиться, «ватные» ноги предательски гнулись в коленях. Однако Горынцев быстро пришёл в себя и, словно мельница замахал руками, но проваливался и путался в канатах ринга. Злость отмщения переполняла повара, Боб опять бросился на противника, но словно наткнувшись головой на железнодорожный шлагбаум, очутился на полу. Рефери, майор-танкист с обмороженным лицом и свирепым взглядом, отсчитывал секунды. К счастью, прозвенел гонг…
Во втором раунде картина боя повторялась: повар бегал за пехотинцем-разрядником, но пропускал его прямые контрудары. Голова Горынцева моталась по сторонам, словно у гуттаперчевой куклы, а гудела как после недельного загула по поводу прихода судна с рейса. К концу второго раунда из глаз Боба посыпались крупные «искры», плохо соображая, что происходит, он норовил в клинче укусить пехотинца за ухо. Откуда-то издалека, сознание пронзила мысль, что уплывает путёвка в Мурманск, и в отчаянии повар пошёл в психическую атаку на соперника. Увы! Встречный апперкот в солнечное сплетение явился развязкой в этом неравном бою. Открывать счёт не было необходимости, ибо Горынцева с трудом подтащили к табуретке, в углу ринга.
Если бы на дивизионных соревнованиях был приз за волю к победе, непременно его бы вручили Борису Горынцеву. Хоть и проиграл бой флотский повар, но Павел Иванович был доволен своим воспитанником, проявившим незаурядные бойцовские качества и ещё раз напомнившим ему героя книги Джека Лондона.
Грамоту чемпиона дивизии вручили ещё одному члену команды Павла Ивановича, тяжеловесу Шевченко. Так что зря злорадствовали! Правда, на ринг он не выходил – соперников в тяжёлом весе не оказалось. Не будет же он боксировать сам с собой. Бой с тенью практикуется только на тренировке! Тёзка украинского поэта и писателя хорошо отдохнул на сборах, набрал вес и без малейших физических усилий оказался на первом месте.
Сражения в гарнизонном клубе продолжались три дня. Восторженной публикой, наслаждавшейся редким зрелищем, и мужественными бойцами он напоминал порой римский Колизей с гладиаторами на арене. Современных воинов, правда, отличала экипировка, но роднила та, же ярость и неукротимая воля к свободе!
А «ржавый Боб», бывший моряк Горынцев, в Мурманск всё-таки попал. Пусть не на спортивные сборы, а на трёхмесячные курсы переподготовки армейских поваров… Как раз и Наташка обещала приехать из Питера, смотришь и на душе полегчает...