Шаг в сторону и тьма. И думаешь, что умер,
тебя как-будто нет, а может быть ты часть,
мобильный ампутат… А повернешь за угол -
и входишь в тёмный лес как в бестолковый чат.
А лес идёт в тебя безбашенным големом,
наматывая ЛЭП на сучковатый торс.
Финальный колобок проворней лангольера
стирает напрочь грунт и обнажает холст.
Откроешь рот и сам летишь в него как в яму.
Погрузишь разум в сон, чтоб вовсе не погас,
и снится как нырял в цимлянском водоёме,
а там внизу кресты, затопленный погост,
усопший рыболов накручивает леску
и цепко тянет вниз, и здесь страшней, чем там…
Итс шоу-тайм. Сейчас ужасный мистер Мэнсон
споёт нам о любви к готическим гробам.
И вынесут наверх с разъятой микросхемой
(как голову того профессора) смотреть
как медленно течёт статическое время.
Чтоб не сойти с ума возможно умереть.
Шаг в сторону и снег. Простёртая над нами
луна видна насквозь как бледная печать
Кровоточит язык, ободранный словами.
И думаешь, что цел, но чувствуешь, что часть.
Вот именно, что часть - отъятая конечность,
отрезанный ломоть и, стало быть, не весь,
часть речи, наконец - чужой бессвязной речи.
Или короткий сон кого-то, кто не здесь.