Моралисты в белых перчатках,
Говорливые, как на пиру –
Это я, весь в дерьме и заплатках,
Но живой ещё, вам ору.
Я не буду молчать стыдливо –
Был я пьющим и пьющий есть.
Не нужна мне чистая ксива,
Не намерен в ангелы лезть.
И к чертям снисхождение ваше,
Потому что не вам судить
Нас, кто эту прокисшую кашу
Расхлебать не смог, лишь запить.
Кто-то выдюжил – честь и хвала им,
Я же, веры лишённый, слаб.
Выпив, я разражался лаем,
Выпив, я был уже не раб.
Были в жизни наглой подмены
По душе мне шпана и мат.
Я устраивал дикие сцены,
Пополнял на себя компромат.
Но с похмельем кончалась свобода,
Иллюзорная, как мираж.
Нами правила подлая кодла –
Сохранился её антураж.
Я не знаю, сумел ли я выжить,
Только трезвым не смог бы я жить.
Может быть, я судьбою обижен,
Я обидел судьбу, может быть.
Я оправдываться не стану,
Не судить вы должны, а понять,
Что вина моя – это рана,
Боль которой по гроб не унять.
И коль вспомнят меня в грядущем,
Как ненужного в настоящем –
Пусть не скроют, что был я пьющим,
Но ещё – душой не кривящим…
1989 г.