автор Феликс Цыганенко http://www.proza.ru/avtor/feliksik
"Чему бы жизнь нас не учила,
но сердце верит в чудеса"
Ф.И. Тютчев
Теплоход «Берислав» спешил в порт приписки. Заканчивая полугодичный рейс, моряки жили скорой встречей с родными и любимыми. Ритмично вздрагивая от вращающихся лопастей винта, палуба юта (кормовая палуба) оживала, как только стихал ураганный ветер. Подышать свежим морским воздухом, да насыщенным полезными ионами – нет лучшей благодати! Опираясь на кормовой леер, можно часами отрешённо наблюдать за пенной кильватерной дорожкой, освещаемой холодным лунным светом. Убегающее море притягивало и гипнотизировало взор, да так, что невозможно оторваться…
На лавочке у кормовой тамбучины (палубная надстройка для производственных и бытовых помещений) – перекур перед сном. О чём же толковали, уставшие от монотонной судовой жизни моряки? Ну, конечно же, о них, женщинах своей мечты, которые всё больше тревожили память молодых, здоровых и не утративших чувство юмора, мужчин.
- Нет прекраснее блондинок с рельефной фигурой и грудью, как у Мерилин Монро! – запальчиво утверждал долговязый второй штурман Игорь Гаврилов.
- Ну, это кому как, а мне так нравятся длинноногие и худощавые женщины, - вспоминая о чём-то приятном, задумчиво улыбаясь, произнёс боцман Степан Булахов, комплекцией и ростом напоминавший запорожского штангиста, чемпиона токийской олимпиады, Леонида Жаботинского.
В разговор вмешался, прибывший с камбуза низкорослый и коренастый, словно гриб-боровик, повар Ярый:
- Моряки, прошу прощения, если вас интересует мнение вашего кормильца, то я обожаю женщин, у которых нижняя часть спины напоминала бы крышку парового котла на камбузе!
Оценив приверженность повара-ветерана Кости Ярого к пищеблоку даже в женских вопросах, все дружно засмеялись. На что стармех Глеб Печерский справедливо заметил:
- «На вкус и цвет – товарища нет». А если говорить о супружеской верности, то нет надёжнее морячек.
Старый холостяк Печерский, женившись на буфетчице Зинаиде пару лет назад, считал, что поступил мудро. А вот благодушно настроенный доселе боцманюга Булахов даже встрепенулся при этих утверждениях Глеба Ивановича:
- Это как сказать. Помните нашего второго механика Юру Макарского. Он как раз был женат на белокурой, как Мерилин Монро, судовой буфетчице и… рыдал от счастья. Пока, однажды, не всплыла её связь с мужиком. Да ещё, тьфу ты… с милицейским майором.
- А ведь какой был семьянин?! – вспоминал с горечью Костя Ярый, - после каждого рейса тащил в дом баулы, аки пчёлка в улей.
- Квартиру-то хоть разделили, у него же была трёхкомнатная? – вмешался штурман Гаврилов.
- Куда там, не такой наш Юра человек. Джентльмен, - усмехнулся боцман, - оставил всё жене и двум дочкам. Из дома ушёл лишь с портфелем.
- Если с портфелем денег, то ещё можно как-то пережить, - прикинул повар Ярый.
- Разогнался! С нижним бельём и значками «Ударник коммунистического труда», - разочаровал повара Степан Булахов, многолетний соплаватель и друг механика. Устроился наш Юра в гостиницу «Моряк» и запил, как ломовой извозчик.
- Да, помню, - грустно подтвердил стармех Печерский, - если бы не инспектора отдела кадров, отправившие Юрку в длительный рейс, пропал бы мужик. Море ведь лечит от душевных болячек.
Степан Булахов усмехнулся:
- Оно-то и вылечило. Юрка рассказывал, что мент звонил ему и слёзно просил забрать супругу назад. Говорил, что нет сил содержать – много ест и пьёт, а работать не хочет. Плохо, мол, воспитывал…
- Ну и нахалюга! А Юра что? – насторожился Костя Ярый.
- Сказал, что возьмёт, только с миллионом долларов в придачу!
- Молодец, слава Богу, оклемался. В следующий раз умнее будет, - успокоился Константин.
- Вот, вот, о чём это говорит? – заметил битый жизнью, трижды разведённый боцман Булахов, - вы скажите, что семья – дело святое и всё такое. Но моряку, как тому воздушному десантнику, необходим запасной парашют. Чтобы не оказаться, в один прекрасный момент, в положении бомжа.
Окончательно распалившись, да так, что задрожала рука с сигаретой, боцманюга добавил:
- Придёшь с рейса, а чемодан твой у порога! Ну и что делать, и куда податься? Так что коллеги, жёны – дело преходящее, всех не обеспечишь, можно и надорваться. А нашему брату просто необходимы личные сбережения и холостяцкая однокомнатная квартирка. А ещё лучше – небольшой загородный домик…
Стармех Глеб Иванович, как бывший холостяк со стажем, в душе был во многом солидарен с Булаховым, но виду не подавал. А в воспитательных целях «нарисовал» боцману возможную перспективу:
- Состаришься один в своём домике по соседству с волками и не кому будет за пивом сбегать. Или что хуже – в аптеку за валидолом…
Но боцмана уже не угомонить:
- «Блажен, кто верует». Ваши Пенелопы – это мифы, как и сказки про женщин «горизонтальной» профессии, якобы ставших в одночасье верными жёнами. Дай Бог, уважаемый Глеб Иванович, чтобы супруга любила вас при нищенской пенсии на старости лет так, как сейчас обожает при инвалютной зарплате и презентах из-за «бугра».
Выслушав боцманскую тираду, Стармех Печерский подвёл черту:
- Вот что мужики: как не крути, а «без женщин жить нельзя на свете, нет…» Так, кажется, пел герой популярной оперетты. Разговор-то с чего начали? С воспоминаний о женской красоте. Так что на ней и закончим. Пора отдохнуть, пока море позволяет. Кстати, маркони (радист) принял тревожную депешу: навстречу судну движется циклон.
Обиженно побросав окурки сигарет на водную гладь невинной Атлантики, словно на адвоката сонмища неверных жён, моряки поспешили в каюты. Однако заснуть мешали глубокие раздумья после откровений боцмана Булахова.