Сложился вечер нежно и тепло,
Нежданно дорогой мне друг приехал.
Мне кажется, устроили всё сверху,
И чистый снег коврами намело.
Давно уж ночь легла, как чёрный полог,
И тишина уютна и легка,
За сигаретой тянется рука,
И разговор наш бесконечно долог.
А знаешь, жизнь, как вывих у плеча,
Ну не смертельно, но до стона больно.
Не то, чтоб ей была я недовольна,
Но встреча до ожога горяча.
Страниц газетных жёлтая труха
Годна лишь для того, чтоб пачкать руки,
Журнальный глянец, полный пошлой скуки,
А на обложке с наглой рожею нахал.
Лишь изредка мелькнет живое слово,
И полоснёт, как лезвием ножа,
А там и так глухой тоски пожар,
А там и так бессилия оковы.
И, знаешь, среди множества детей,
В начале искренних, и милых, и наивных,
К итогу столько трутней очевидных,
Сама себе бы задала плетей!
Так хочется увидеть мысль живую,
И радость созидания в глазах...
Но часто даже ночью душит страх,
И заглянуть в их души не рискую.
Читала где-то я о тьме, что под свечой,
О самом страшном предрассветном часе...
Не дай нам, Боже, грохнуться на трассе,
Подставь, Господь, нам крепкое плечо!
Про личное не спрашивай. Сама
Пытаюсь с глупым сердцем разобраться.
И это ж надо, милый, постараться
Влюбляться при отсутствии ума.
Заранее известен здесь итог:
Поступок, слово, жест... Финал печальный.
Сюжет, как видишь, даже тривиальный,
Но больно спотыкаться о порог.
И всё же, даже если меркнет свет,
Находим яркой радости приметы.
И в кризис расцветает в сердце лето,
Всей жизни в этом, видимо, секрет.
Плесни-ка, брат, мне тоже коньяка,
И выпьем за Любовь, и за Надежду,
За Веру в то, что жизнь не будет прежней,
И встретят все рассвет наверняка!