Ты, память рода, мне подскажешь все.
Перед тобой открыто все заранее –
Как серп держать или перо-копье,
Как терпеливо верить в обещание.
В тебе есть обережные слова
И с ними в путь-дорогу провожали,
И правда, коей жизнь отбор вела,
На все века хранят твои скрижали
Ты мне спокойно открываешь дверь
Ведя назад по родовому древу.
Вот на скрижали фарисейский зверь
Запасы плевел подготовил к севу.
А после вера предков через топь
Вела к скитам моля о правде высшей.
Пожрал огонь той древней веры вопль,
Взамен дав крест с посулом рая нищим.
И барский гнет, и площадь помнишь ту –
Расстрел детей невинных в воскресенье,
Тогда прорвалось через немоту
Проклятие великому терпенью.
А дальше лозунги, и продразверсток бой.
Кумач кровавый небо застилает.
По деревням и весям снова вой,
Лишь нэп и вор, жируя, процветает.
Кровавый век, - охрана под ружьё
Этапы по Сибири расселяет,
В неправого и правого стреляет
Для Родины твоей во благо все.
А сколько войн ты, верная, хранишь,
Чужой позор, смывая кровью рода,
Бездарную политику крепишь,
Растя детей в лишеньях для кого-то.
Здесь память и сознание слились
И содрогнулось сердце вновь от боли:
Да сколько ж вынесет страдалец у земли,
Сгорая от терпенья и неволи?