Даже если ты мне снишься –
ничего еще не значит…
Это – памяти затишье,
привидение, иначе.
По утру о том забуду.
Сколько снов забыто было!
В речке Памяти запруду
строить жизнь всегда любила.
Я пугался искупаться
в ледяной воде осенней,
с духом все не мог собраться,
весь во власти опасений.
Ты во множественных лицах
отражалась в черной глади:
то Небесною Царицей,
то Христа просящей ради...
Да простит мне Бог соседство
этих слов! Наверно дьявол
ищет дьявольское средство
не во сне уже, а в яви.
Я готов ему поддаться,
(я устал в багетных рамках!)
чтоб упасть в иное братство
с высоты песчаных замков.
И пока не сдуло ветром
башен зубья и узоры,
ты проникнешь незаметно,
проструившись сквозь дозоры.
В свете тлеющих светилен
в помещении без окон
ты сама откинешь, или
я откину черный локон.
Ухмыльнется ртом паяца
дьявол в комнатах соседних,
я же буду углубляться
в холод вод твоих осенних.
Мне дыханье перехватит
и нальется тело жаром.
Все былое – так некстати
на песчаном ложе старом!
Смазав наши отпечатки,
поплывут песчинки мимо,
простыней шуршащих складки
заструятся вниз незримо.
Незаметно рухнут стены,
пол просядет, и лавиной
мириады струй из вены
брызнут в недрах исполина…
Увлекаемый потоком
смрадной пыли в преисподнюю,
я задену правым боком
Происшедшее Сегодня,
головой ударюсь больно
в Неслучившееся Прежде –
в то, что вольно и невольно
выдает зубовный скрежет
в недрах рухнувшего замка…
Там – и сны, и откровенья.
В изуродованных рамках
там застыли привидения.