В метро закладывало уши.
Качало поезд.
Поезд явно пьян был.
Глумились рельсы:
«Слушай, дура, слушай!» -
смиряйся, то есть:
"Нежность – это штампы.
И нет любви. -
Фантазия и похоть.
Лекарство слабых,
Оправданье рабства.
Как много брошенных вздыхать, реветь и охать.
Ведь ты не хочешь в их числе остаться?"
Мой истеричный стук нутра о стенки сердца
пытался сделать этот голос глуше:
Но зря.
Вот дьявол – никуда деться!
Он бил в висках:
«Тебе не будет лучше!»
«Глотай же дым подземных лабиринтов!
Он ведь полезней, чем пустые слезы.
Сходи с ума! Но от вагонных ритмов,
а не от в сердце впившейся занозы.
Пусть дрожь в коленках будет от удушья
и оттого, что рядом - лица, лица...
От злой толпы, от нервов и бездушия,
а не от думанья о том, чему не сбыться.
Хватай руками скользкие перила –
ведь только их обнять сейчас ты можешь.
Твой мир в кольце.
В кольце другого мира.
И вряд ли ты себе теперь поможешь»...
Вагон качало.
Мёртвый мир подземки
пытался до краев меня заполнить.
И все сначала:
сердце – в рёбра-стенки,
и голос - в уши: «Дура, будешь спорить?»
И я не спорила.
Пусть надо мной колдует
подземная глухая глубина.
Да, черт возьми!
Любви не существует.
А то, что есть –
болезнь.
И я ... больна?