***
И этот мир чужой… Куда бы
мой утлый челн ни занесло,
какое новое весло
ни подгоняло парус слабый,
я, предсказаниям назло,
другого берега искал бы –
от хрупкой девочки до бабы,
ронявших за моей спиной
свой вздох над рваной простыней,
как я над парусом.
И втуне
я возвращался б к мысли той,
что стала истиной простой,
а дикой мнилась накануне:
что гонит нас, как ветер дунет,
совсем не страх пред пустотой,
а жажда обрести покой
от пресловутого Борея,
когда, тупея иль старея,
уже не верим в чудеса
и редко чиним паруса.
О, женщины, над простынями
моих нештопанных ветрил!
Когда б вы знали, сколько сил
на ветер брошено меж нами,
покуда новые Цунами
смывали сонмы синих птиц
под звяканье вязальных спиц.
Ветра любви! В какие дали
меня бы вы ни завлекли,
с какой бы стороны земли
меня в лицо ни узнавали,
в какие страшные скрижали
грехи мои ни занесли,
мой челн полуночный едва ли
оставит память обо мне
меж дыр на старой простыне.