Его приятное лицо, немного бледное,
глаза каштановые, неприкаянные:
лет двадцать пять ему, но можно дать и двадцать.
Есть что-то от художника в его одежде
– и в цвете галстука, и в очертаниях воротника –
бредёт бессмысленно по улице,
весь погружённый в наслажденье беззаконное,
ужасно беззаконное, испытанное только что.