Память, память, что с сердцем ты делаешь!
То ли к радости, то ли к беде…
В тихой заводи лебеди белые,
В облаках, отраженных в воде.
За зеркальной лебяжьей протокой
Голубично-морошковый рай.
Дорогой, безнадежно далекий,
Ты мне снишься, затерянный край.
Там, где вьюги за ветрами гонятся,
Где сугробы на уровне крыш,
Дом родной, Усть-Камчатская вольница,
Женька Колесов – огненно рыж,
Братья, Вовка Захаров – мальчишка,
Детства раннего трепетный друг,
Монастырка и жуткий мостишко,
(Что и ныне во сне не к добру).
Пирс. Кунгасы. И крабы огромные
По причалу клешнями гремят,
Смех сквозь страх: пацаны неуемные
Тычут палочкой, бьют и дразнят.
Лодка тяжкая, весла скрипучие
Волдыри на ладонях от них,
И угроза борами кипучими.
И подальше, подальше от них.
Черный яр. Красный яр. Сергучиха.
И Камчатка – не ручеек.
Путь вперед бесконечно далек.
По теченью спускаемся лихо.
Монастырь. Тундра шикшей обросшая,
Вся от ягод синя и черна:
Тянет. Тянет. Родная. Хорошая.
И все чаще мне снится она.
Руки в стороны, пятки мелькают,
Кудри буйные ветром полны.
Я бегу. Я лечу. Я летаю.
Улетела. Остались лишь сны.
Руки, губы, колени и пузечко –
Все от ягод навеки черно,
Вспоминаю я каждое утречко,
Безнадежно уставясь в окно.
Фиолетовых ирисов поле,
Сытый блеск комендантских коней,
За кочкарником – вольная воля:
Только тундра, да ветер над ней.
Как изводит вина человека!
Ведь могла же, могла навестить!
Опоздала на целых полвека.
Ничего уж и не изменить.
Дом родной в переулке Левченко,
Золотистый крестовник вокруг…
Раны детские запросто лечатся,
Да порой открываются вдруг.
Пусть не жирно жила и не сладко –
Я не жалуюсь на житье.
Жалко только, что смыла Камчатка
Деревенское детство мое.
Смыло дом. Смыло ирисов поле,
Где летала – там дачи давно.
Где она, та беспечная воля?
Ехать некуда. Так вот оно.
Память, память, что с сердцем ты делаешь!
То ли к радости, то ли к беде…
В тихой заводи лебеди белые,
Где же милые? Где же вы? Где?
Май 2007г.
О БОЛЕЗНЯХ И ДОКТОРАХ
О, годы! Как тяжек их груз на плечах!
Бегут с каждым днём всё быстрее.
И резвая юность в далёких мечтах.
Но в теле душа не стареет.
Ничуть не устала от жизни душа.
Ну, может, чуть-чуть помудрела.
Но жизнь, на беду, не всегда хороша –
Подводит усталое тело.
Длинна – восемь месяцев – наша зима.
Устанет душа от морозов.
К весне одолеет печалей сума:
Усталость, и старость, и слёзы……
Уложат надолго в больную постель,
Заставят глотать, что попало,
Закружат, порой, потолок в карусель….
А вот уж и силы не стало!
В ушах панихидный тоскующий звон,
Шумит голова от бессонницы.
И мыслей тревожных лихой эскадрон
Поскачет газмановской конницей.
Но долго лежать, умереть невзначай –
Дурное, неумное дело!
Давай поднимайся и утро встречай,
За окнами уж посветлело!
В постели, конечно, уютней, теплей….
Но я не теряю надежды:
Слезаю с постели болезни моей
И кутаю тело в одежды.
И к миру иду, где весенний рассвет
Уже догорел понемногу,
И прячу надолго в постели, под плед,
Свой страх, и болезнь, и тревогу.
Земля отошла. Ждёт ладоней моих,
Больных, но умелых и ловких.
Уже загорелись тюльпанов родных
Весёлые чудо-головки,
Мальчишки бутылки, вон, бьют на трубе!
- Ату их! Такие- сякие!
Они же хохочут. Пустились в побег.
Мои хулиганы родные…
Так каждое утро, всё меньше скрипя,
Иду я навстречу заботам,
И лечит не хуже любого врача
Моя земляная работа.
Весенних костров будоражащий дым
В дорогу зовёт, как когда-то.
И хватит стонать! Мы ещё поскрипим.
Давай-ка, берись за лопату.
Я к грядкам тяжёлые ноги влеку
И спину сгибаю со стоном.
А там, под нахальное чьё-то «ку-ку»,
Во всю полыхают пионы.
Тюльпаны роняют свои лепестки:
Уже отцвели, отгорели.
Заботы осенние недалеки.
Какие-то там две недели –
И вспыхнет от летнего солнца сирень
Шикарными гроздьями зноя,
И станет ночная короткая тень
Желанной для сна и покоя.
Галдят на заборе мои воробьи.
Их радостно видеть и слушать.
Уж силой наполнились мышцы мои
И снова так хочется кушать!
Исчезла бессонница, злобу тая.
Лишь боль не так скоро исчезнет.
Но стонет от лени коляска моя
И лямка спиной моей грезит.
И снова к усталости будет клонить
Забот необъятное бремя,
Заставит ногами быстрей шевелить
Меня ненасытное время.
И станет толкать, подгонять, торопить,
Потянет в рюкзак и в дорогу……
Дал Бог эту жизнь – надо жить, не тужить.
А жить хорошо! Слава Богу!
Декабрь. 2006 год
НОЧЬ
Ночь. Фонари. Белеющий снег.
Стою. Гляжу. Отдыхаю,
Оставив дневной, изнуряющий бег,
И кислород вдыхаю.
Вон месяц тоненький, золотой,
Тоньше арбузной корки,
Бледный, голенький, молодой
Туче залез назакорки.
А звезды – насмешницы в хоровод
Взяли его, бедолагу.
Месяц смущается и плывет,
Закутавшись в Тучину влагу.
Только один, очень хитрый, глазок
Светит сквозь серую тучу.
Как же, ребята, все хорошо!
Разве бывает лучше?!
ЗАСУХА
Поседел одуванчик от горя
И готов облысеть - только дунь!
Запах белого клевера - море,
Ароматное, знойное море……
Это значит – скончался июнь.
Загорелся сиреневый факел
Над притихшей избушкой моей.
Сильный дождь заметался, заплакал
В пересохшую землю полей.
И, оглохнув от грома и стонов,
Буйный ветер рванулся во зле,
Распластавши багровость пионов
По горячей и мокрой земле.
Жадно пьёт благодатную влагу
Каждый листик и травка у ног.
Да и я, проявляя отвагу,
Не бегу от грозы на порог.
Слёз глаза мои старые полны,
Поднимаются руки в мольбе.
Я кричу сквозь сверкание молний:
- Слава, Господи, слава Тебе!
29 июня 2009 г.
СЕКРЕТ
Отцветает сирень,
Ароматы у ног расстилая,
Зажигает герань
По лугам голубые огни.
Тяжелеет Земля,
Тем, кто кланялся ей, обещая
Золотые и щедрые,
Близкие осени дни.
Наполняется полною чашей
Моё «Эльдорадо»,
Богатеют леса
Затаённостью щедрых даров.
Я живу на Земле,
Утру каждому солнечно рада,
По ночам не пугаясь
Тревожных и тягостных снов.
Не беда, что с сиреней
Шикарные грозди опали,
Разнотравную землю
Коврами, спеша укрывать –
Наша жизнь хороша
И в беде, и в слезах, и в печали.
Потому мы в болезни
Боимся её потерять.
Поделиться ль с тобой
Тою мощною жизненной силой,
Что Господь, не жалея,
От щедрой любви одарил?
Я из речки напьюсь,
Дорогой, говорливой и милой,
Я к Земле припаду -
И опять прибавляется сил.
Ну а шишек набью –
Рассудить и осмыслить стараюсь,
Где идёшь, и какой
На земле оставляешь ты след.
На вопросы свои
Никогда отвечать не пугаюсь
И в молитвах своих
Находить научаюсь ответ.
Мне мягка и желанна
Любая на свете подушка.
А захочешь спросить –
Расскажу сокровенный секрет:
Мне вчера на рассвете
Пропела кукушка на ушко,
Что мне жить на земле
Ещё многие тысячи лет.
08.07.09.
СЛЕД
Ты идёшь по земле одуванчиковой
В золотистом венке
В лёгком, ситцевом сарафанчике,
С куклой Соней в руке.
Всё впервые! Страх, радость и трепет…
Колыхает Земля
Колыбель под берёзовый лепет,
Под гуденье шмеля.
Ты идёшь незабудковым полем
Уходящей весной.
Солнце, молодость, вольная воля!
И Любимый с тобой.
По дорожке, от клевера белой,
В ароматную ночь,
Ты уходишь спокойно и смело.
На руках твоих - дочь.
По покосам в ромашках глазастых,
В Иван-чайный закат,
Ты ведёшь озорных и горластых
Ненаглядных внучат.
Тяжелы и грубы твои руки.
Всё прошло: «от» и «до».
Лето кончилось. Выросли внуки.
Опустело гнездо.
Но к вершине опять поднимаешься
По земле золотой.
Но идёшь, но спешишь, задыхаешься
На дороге крутой.
И уже по земле снежно-белой,
Как твоя седина,
Ты идёшь. Зазвенела, запела
Тишина, тишина.
Вот последний шажок.
Как решиться?
Наступить, или нет?
Как он ляжет, каким он случится
На Земле этот след?
12.07.09.