Вина и дыма через край,
И стены утопают в жире.
При Джерри глупый изломай
Потешником сидит в трактире.
Он применения рукам
Своим найти никак не может.
Гостям тем люб, что за стакан
Кому попросишь даст по роже.
И не гнетет его судьба,
Он тут, что твой пивной бочонок –
Ему так нравится пальба
И визг раскрашенных девчонок.
Он дифирамбы петь готов
Поэту без руки и славы,
Хоть мал его запасец слов,
Да сладок уксус на халяву.
Трактирщика он Зевсом мнит,
А Джеральдину – Афродитой.
Он пьяный взгляд боготворит,
Улыбкой чтит оскал сердитый.
Что в руки попадёт к нему,
Раскрошится на части,
И ведь не скажешь: «Потому
Трактирщик проявил участье
К его не вымытой фортуне,
Не чёсаной и безобразной».
Пред тем, как быть здесь, на кануне
Он дом спалил, пришёл весь грязный.
Его не стали отмывать
И утешать его не стали.
Он книги не умел читать,
Да что там говорить, едва ли
Имел он гордость, думать мог,
И, сомневаюсь, чтобы здесь
Он сам себя бы превозмог,
Чтоб за учение присесть.
Он отупел ещё сильней,
Двух слов сказать не может связно.
Пройдёт ещё немного дней
И будет он к цепи привязан.