Ничего красИвей я не видела,
Я не видела красИвей ничего
Моря этого бушующего синего
И волны искрящейся его.
Я потеряна во времени, сезонах,
Я потеряна в веках и городах…
Только брызг ультрамариново-зеленых
Фейерверк на пышногрудых облаках…
Ветер дул неистовый и вечный,
Скалы мокрые блестели как стекло,
И над крышей палубной беспечно
Солнце ослепительное жгло.
По ступеням белкою металась,
За мольбертом и за красками спеша,
А душа из тела в небо рвАлась -
Как рвалАсь отчаянно душа!
Платье снежное с оборками трещало,
Словно парус надувалось на ветру,
Чайки истерическое жало
В волнах исчезало на юру.
Задыхалась наверху, на крыше,
Я от солнца, ветра и воды -
Я кричала и себя не слышала
От шального счастья и беды.
Господа какие-то ходили
По дощатой крыше босиком,
На меня косились и грубили,
Словно не художница с зонтОм,
А бродила уличная девка,
Улыбаясь глупо всем вокруг…
Воздух тиной пах солёной терпко,
Солнца ослеплял лучистый круг.
Подо мной, в сквозной многоэтажке,
Как в пещере, прятался порок -
Там стоял удушливый и тяжкий
Наркотический и буроцветный смог.
А на койках дЕвицы лежали,
Кудри по подушкам разметав,
Охали, ругались и визжали
В фимиаме опиумных трав.
Я неслась по лестнице старинной,
Доски шаткие за мной скрипели вслед,
И сквозь щели стен струился винный
Морем пахнущий бредовый солнца свет.
И пылинки вились и сверкали,
Паутиною затягивая дом,
Волнами вздымались сети-шали,
И по кружкам разливался ром…
И опять наверх, на крышу, к небу
На ветрах от счастья замирать!…
Это было? Было или не было?
Зимний день. Опустошение. Кровать.