П О С В Я Щ Е Н И Е
Марине Цветаевой
под впечатлением
от спектакля "Марина"
театра "Донская вольница"
У Евгения Евтушенко есть статья, посвящённая Марине Цветаевой,
где он называет её самым бездомным поэтом...
Звонят в моей душе колокола,
ожившие свидетели срамья.
Во мне нежданно церковь ожила,
приняв под своды странника – меня.
Я в этой церкви поп, я и звонарь,
и прихожанин – то же я один,
и одинокий тускленький фонарь
дорогу освещал, где проходил.
Есть в церкви свечка, и она одна,
свет зябнет одиноко в пустоте,
но перезвона гулкая волна
уже резонит с эхом в высоте.
Я обживаю каждый уголок
и грею каждый метр бытия.
Я пригласить хочу того, кто смолк,
но мысленно понятлив, как и я.
Я чую платья шелестящий шёлк.
По телу дрожь, невольная волна.
Мне хочется, чтоб кто-нибудь вошёл,
но первая, конечно же – она!
Её стихом раскачен мой язык.
Щеки коснусь – и колокола звон
всплывёт над миром, заглушая крик
её стихов, где в каждой строчке стон.
Усталую, зову её домой,
в обитель, где мы просто помолчим.
Покажется кому-то: над судьбой
диагностируют задумчиво врачи.
О, сколько ей досталось жар грести
и счастье остужать в своих руках,
с того и не успела обрести
свой дом стихов, расписанный в стихах.
Но губы, что ожглись в пылу тех битв,
утешит не расхожее клише:
бездонная бездомность их молитв
нашли приют в некаменной душе.
4.07.91 г.
К сожалению, этот, на мой взгляд, прекрасно продуманный и сыгранный спектакль на основе писем поэтессы к мужу и сыну был последним, на сколько я знаю, в судьбе молодого театра "Донская вольница". Ибо потом, неожиданно встречая Алексея Ткаченко - одного из главных персонажей затронувшего моё сердце и душу спектакля, на мой вопрос: готовятся ли ещё спектакли – он отвечал, что театр сначала попросили убраться в другое место, а потом и вовсе отобрали помещение. Коммерциализация жизни таким паскудным образом, руками бездушных горе-правителей, столоначальников (библейское), стала реально душить первые ростки свободы, демократии, открытости и гласности. Разгон данного театра я в душе переживал как личное оскорбление, если хотите – пощёчину от мерзопакостного времени, на которую надо было отвечать, ибо время подставлять другую щеку – прошло, и я это чувствовал. Оставалось только понять как это сделать в необходимых рамках дозволенного. Я искал способ. А он уже оказывается был предложен. Оставалось только дождаться нужного часа. А, как известно: ждать, пожалуй, самое трудное.
В ЛАД И МИР