Уже не ребёнок, ещё не мужчина.
На джинсах цепочки. Бандана, косуха.
Плевал на порядки и мать-дисциплину,
Хард-рок под патлами гремит в оба уха.
Запястья в шипастых нефорских браслетках,
И сам, словно шип, весь колючий и острый,
Глядишь исподлобья. Судачат соседки:
«Бедняги родители! Трудный подросток!»
Разорваны джинсы, как символ протеста,
Протеста всем тем, чьи простые законы
Находят для избранных тёплое место,
Таким же, как ты – место только на зоне.
Твой мир – это поле бессмысленной битвы,
Войны против всех вплоть до нервного срыва.
Ты ходишь всё время по лезвию бритвы,
Точнее, несёшься, не видя обрыва.
Бессовестно груб и развязан нарочно,
Скрывается боль за искусственным смехом,
Сокрыта надёжно от взглядов дотошных
Живая душа под косушным доспехом.
Ведь это так круто – казаться бесстрашным,
Плевать на ментов и гонителей прочих!
Себя и других убедил, что без башни,
И должен поддерживать имидж. А ночью
Ты воешь луне сквозь свинцовые тучи,
От стаи отбившийся блудный волчонок.
Ты только снаружи брутально-колючий,
Испорченный миром ранимый ребёнок...