***

Принесу к алтарю мой последний
изжеванный рубль,
Одинокий огонь задрожит, как осиновый лист,
Полупьяный дьячок облизнет пересохшие
губы,
Полупьяный дьячок, несомненно, на рУку
нечист.

И под сумрачный лик, зацелованный
грешными ртами,
Сознавая вполне непролазную грязь алтаря,
Я кладу башмачок, отливающий вечными льдами,
Пять обугленных снов и холодный кусок
января. 

В дым упьется дьячок и задышит изжеванным  дымом,
Дымно тает свеча, наползает дрожащая мгла,
Дымно тает свеча,- и Рогатый бредет пилигримом,
Мокнет золотом воск,- и Распятый глядит
из угла.

Позолоченный воск к Рождеству растечется
кругами,
И застынет январь, словно бронзовый жук
в янтаре,
И хрусталь башмачка, отливающий вечными
льдами,
Полупьяный дьячок,- и обугленный снег
в алтаре.

Февраль.