После неторопливых осенних дождей, когда в посветлевших лесах и заблудиться трудно, а поле с поникшей сырой травой не перейти без лёгкой грусти, наступили удивительно погожие дни.
Сергей Зернов, водитель-дальнобойщик, высокий парень лет двадцати восьми, с тёмной густой шевелюрой и голубыми озорными глазами, сидел на подножке машины и медленно докуривал сигарету. Отвезя груз в область, обратно он шёл налегке. Попутчиков по дороге не было, да, наверное, сегодня он и не взял бы никого, так как после вчерашней ссоры с Людмилой ему хотелось побыть одному.
По этой же причине домой не спешил, и сейчас, остановив машину у светлого перелеска, он просто тянул время. Докурив, Сергей так же неторопливо загасил окурок и, без всяких мыслей перепрыгнув через дорожный кювет, направился в сторону деревьев.
Проходя мимо невысокого кустарника, он увидел полевые ромашки. Они как бы смеялись своими выпуклыми жёлтыми глазами в лицо всем осенним непогодам, не чувствуя приближения первых заморозков, вбирали своими белыми лепестками последние крохи осеннего тепла. Кто бы мог поверить, что есть в природе такие чудеса: садовые цветы увяли, поддавшись первым прохладным дождям, а эти продолжают радоваться и радовать, понимая всю прелесть и красоту жизни. В этой их уверенности и жизнелюбии было что-то такое, чего сейчас так не хватало Сергею! Ему захотелось протереть глаза или больно ущипнуть себя – не снится ли всё это? Но всё было реальным – и эти ромашки на осенней поляне, и ссора с женой.
До вчерашнего дня жили они дружно, а вот вчера... Вчера он задержался на работе – полетел подшипник, да и двигатель стал работать с перебоями, жалуясь на неполадку в карбюраторе. Механик Богомазов, солидный мужчина с орлиным носом, сказал, что неисправности надо устранить сегодня, так как наутро предстояла поездка в область. Они провозились с машиной до девяти вечера.
Придя домой, Сергей не сразу понял, что Людмила не в духе. Он совсем забыл, что у них были куплены билеты на концерт. Можно было бы как-то сгладить всё, но Сергей и сам не понял, как это они слово за слово смогли пустяк раздуть до ссоры! Ему вдруг показалось, что какой-то винтик в их отношениях сломался.
…Всего несколько месяцев отделяло его сейчас от того зимнего дня, который определил их дальнейшую судьбу. Стоял прозрачный морозный день. За окном кабины проносились заснеженные, светлые перелески. Сергей спешил, но почему-то грустное лицо девушки, поднявшей руку, привлекло его внимание, и он остановился. На крутых поворотах Сергей краем глаза замечал, как бледнели девичьи пальцы, упирающиеся в выступ панели, и как эти пальцы, когда машина выезжала на ровную дорогу, убирали выбившиеся из-под шапочки волосы. Тёмные, отливающие каштаном, они оттеняли серые глубокие глаза, делая выражение лица загадочным и в то же время строгим.
А вообще, эту глазастую, как про себя назвал девушку Сергей, прокатил бы он с ветерком на легковушке куда-нибудь далеко-далеко, чтобы ехать вот так вместе, ни о чем не думая. Высадив девушку в центре города, он проводил её взглядом. И та, как бы почувствовав это, обернулась и помахала рукой.
Под спудом хлопот и будничных дел Сергей как-то и не вспоминал о своей попутчице. Но однажды он увидел её, куда-то спешащую. Словно что-то незримое толкнуло Сергея в грудь и он, резко затормозив возле нее, высунулся из кабины и улыбаясь, предложил: «Девушка! Садитесь, подвезу».
Она не стала кокетничать, а, приветливо улыбнувшись, как старому знакомому, ловко забралась в кабину. Говорить с ней было легко, и весь путь промелькнул, словно одно мгновенье. Сергей узнал, что зовут её Людмилой. Но самое главное – они договорились в субботу встретиться на дискотеке.
…Дымились снега, гремели ледоходы, подсыхали первые проталины. Была их весна, весна чего-то первого, необычного, сильного и светлого, как берёзовый сок, который гонят по капиллярам от корня до самой последней почки земные, весенние силы. Их свадьба для всех явилась неожиданностью.
Свадебное «горько» было совсем несовместимо со вчерашним днём. И вот он тут, а она там, в маленькой комнате, которую они сняли сразу после свадьбы.
Ромашки покачивались под дуновением лёгкого ветра. Пришедшая мысль показалась сначала неестественной, и в первый момент он замер, как бы прислушиваясь к себе. Было тихо, и только ветер лениво шелестел опавшей листвой, словно листая архивные дела ушедшего лета…
Людмилы дома не было. Сергей поставил в вазу с водой ромашеки, собранные в осеннем перелеске. Потом спустился вниз, в магазин. Вернувшись, он застал жену, стоящей лицом к окну. Она не сразу заметила его появление. На ромашке, которую Людмила держала в руке, осталось только два лепестка, а третий – с тихим: «Любит», – порхая, как мотылёк, опускался к остальным лепесткам, которые крохотными лоскутьями мелованной бумаги разлетелись по комнате.
Сергей взял жену за плечи и, притянув к себе, приник лицом к мягким прохладным волосам, вдохнув до боли знакомый и родной запах. Она не вырвалась, как вчера, когда он хотел примирения, а тихо и счастливо засмеялась.
«Как всё-таки много и мало нужно человеку», – думал Сергей, становясь от серебристого ручейка смеха Людмилы добрее и нежнее.
Так они и стояли, обнявшись, поняв в эту минуту что-то важное и нужное для себя... Было слышно, как накрапывал осенний дождь, лёгкость и грусть которого тонули в вечности. И только ромашки с любопытством, во все глаза глядели на этих странных, очень странных людей.
*************************
Фото автора