«Здравствуй, Сахар-Рафинадович из десятого подъезда!»
«Здравствуй, Сахар-Рафинадович из десятого подъезда!
Это я кручу «Катюшу» на своем магнитофоне,
чтоб ты вечером немножко отдыхал от мрачных мыслей,
кто ворует помидоры на твоей убогой даче.
«Кто ворует? Кто ворует?»
Здравствуй, Вера Сарафановна из девятого подъезда.
Это я кручу «Катюшу» на своем магнитофоне,
чтобы ты крутила груши вечерами энергичней.
Помнишь, что там в прошлой жизни?
Здравствуй, друг Помятобрюкин из подвального подъезда
с комаром на голом торсе.
Знамо дело, помидоры выпивоху обобрали.
Это я кручу «Катюшу». Что-то там внутри заело.
Это я ночами плачу, жизнь проходит, жизнь проходит.
Кто ворует? Кто ворует?» (Т.Кадникова
«Нам не дано предугадать…»
Уж не знаю, чем мне понравился этот стишок, но он мне нравится (отклик получился бурным и продолжительным).
Я бы, конечно, отчества сократила бы до фонетического написания (для ритмики и для стилистики): «Здравствуй, Сахар-Рафинадыч из десятого подъезда», «Здравствуй, Вера Сарафанна из девятого подъезда», спросила бы автора, почему это «Знамо дело, помидоры выпивоху обобрали» (в каком, собственно, смысле-то?), и что такое «подвальный подъезд», но это мелочи.
И, может, не понравилось бы мне это стихотворение, если бы не напомнило оно мне немного А.Левина и если бы не последние щемящие строчки:
«Это я кручу «Катюшу». Что-то там внутри заело.
Это я ночами плачу, жизнь проходит, жизнь проходит.
Кто ворует? Кто ворует?»
Стихотворение «настроенческое»: и само по себе и по воздействию.
Возможно, мне понравился способ выражения настроения безысходности: не в лоб, не тупо-прямо-словами-расставляя-все-точки-над-и, а опосредованно. Можно же было написать, «тоска», мол, заела, «одно-и-то-же», мол, и т.п., как, собственно, делают многие авторы, не оставляя читателю никакого пространства для фантазии и додумывания. Но здесь – «это я кручу «Катюшу» на своём магнитофоне» - всё, больше ничего не надо, «достаёт» ЛГ бедных соседей своим магнитофоном, от отчаяния достаёт, в жизни одно-и-то-же, - вот вам, мол, и одна-и-та-же-катюша, куражом прикрывающая тоску. Психологически очень верно. Досада на «свою-загубленную» замещается досадой на кого-то. Вспомнила, кстати, строки из замечательного стихотворения Татьяны Соболевой «Вот такая ерунда»:
«Серый день в моем окошке:
Христарадничают кошки,
Осень, осень, холода.
Вот рубины на рябине,
Вот замок на магазине,
Вот такая ерунда.
Дождик зарядил, как запил,
Он меня в квартире запер:
Льет и льет без выходных.
Тянет-тянет время репку,
Как стрижи, сидят прищепки
На веревках бельевых.
[…] Серый день в моем окошке.
Постою еще немножко…
Скучно, право ж, господа!
Я включаю свет повсюду,
Мою чистую посуду, –
Вот такая ерунда» (Т.Соболева)
Похожее настроение создаётся этими строками, правда? Вот это «мою чистую посуду» в десять раз лучше, чем И «это я кручу «Катюшу» лучше, потому что «Что-то там внутри заело», и только одно упоминание «Это я ночами плачу» говорит о тоске, «одноитожности» и «ничегонеслучаемости». Только у Кадниковой есть ещё и этот, как сейчас модно говорить, «челендж», горький кураж, так углубляющий смысл стихотворения. Ах, как я люблю вот этот смех, когда хочется плакать, этот шёпот, когда хочется кричать, и такой смех, и такой шёпот воздействуют гораздо сильнее, точнее и тоньше, чем просто плач или крик.
Помните фильм Михалкова «Пять вечеров»? Помните эпизод на почте, блестяще сыгранный Любшиным, когда он ёрничает, пускаясь в пляс, а бабка какая-то говорит что-то типа «Дурдом на прогулке»? Похожее настроение? Похожие средства выражения? А помните, как герой Любшина в ресторане всё время подходит ко всем, спрашивая, не знает ли кто песню, в которой есть слова «Не для меня придёт весна»? Я потом узнала слова этой песни, слышала, как её поёт казачий хор. Но однажды мне довелось услышать вовсе не профессиональное исполнение, просто какой-то дядька пел эту песню на вечеринке:
«[…]
Не для меня ПасхА придёт
И сердце радостно забьётся,
По рюмкам водочка польётся
В последний раз не для меня.
[…]
А для меня тюрьма одна.
Сошлют на дальнюю сторонку.
Сойдусь с народом азиатским,
Там пуля ждёт меня одна».
И спел он эту песню так лихо, весело, с тем самым куражом, что, когда песня кончилась, все сидели притихшие и ошеломлённые: оказывается, этот кураж, ПРИКРЫВАЮЩИЙ тоску, способен гораздо глубже проникнуть в душу и достать до таких струн…
Мне только кажется, что магнитофон лучше заменить патефоном («Это я кручу «Катюшу» на старинном (забытом, затёртом, …) патефоне»), тогда и «заело» лучше впишется, и «Помнишь, что там, в прошлой жизни?» Но – автору виднее.
Психологически верны и такие детали, как мрачные мысли соседа по поводу воровства помидоров на его убогой даче (особенно это «Кто ворует? Кто ворует?» - звучит как дразнилка, здесь ещё интонация важна! Знаете, как обычно передразнивают человека, который что-то повторяет без конца? Я бы и оформила это как дразнилку, например, «кто-ворует?-кто-ворует?»), вялое консервирование груш (которых, вероятно, объелся муж))), и комар на голом торсе Помятобрюкина – да надоели эти одни-и-те-же-соседи, вот и хочется как-то выразить своё раздражение.
Ещё имена-отчества-фамилии порадовали. Это тоже некая издёвка над надоевшими соседями из надоевшей жизни, в которой всё крутится по надоевшему кругу. А конечные строки – ещё и горькая досада на свою собственную жизнь, которую неизвестно кто ворует. И рефрен «Кто ворует? Кто ворует?» в конце стихотворения воспринимается уже не как издёвка-дразнилка, а почти как герценовский вопрос «Кто виноват?»
Так что стихотворение мне понравилось способом выражения мысли и чувства, тем, что в нём не «”порнография” душеразрывательности», а «”эротика” горечи» (во, как сказала, очень надеюсь, что поняли))), что между строк – чувство, личность автора и ЛГ, что горечь эта подана не в лоб, а эскизно и тем, что оно рождает отклик (во всяком случае, мой «магнитофон» заработал, за что автору большое спасибо!) Я читаю много стихов, в которых есть всё: и затейливые ряды образов, и переходы-переплёты, и аллитерации всяческие, часто «простотаковские-и-непонятно-для-чего-созданные», и красивости, и «изУМинки», а чувства в них часто либо «заёмные», либо лабораторные, искусственные, строчки-слова есть, а между ними – пустота авторской души, которую он и старается прикрыть, заместить этими словесными затейливостями. Поэтому каждый раз, когда удаётся (посчастливиться!) увидеть между строк искреннее чувство, становится легче. В этом стихотворении нет никаких «затейливостей», зато есть «междустрочие».
Вот, собственно, что я хотела сказать по поводу этого стихотворения.
Как всегда, желаю автору успехов и новых стихов.
С уважением,
ЕК