Город, улица, какой-то дом; известно абсолютно точно: это наркологический диспансер, никак иначе. Есть – сам знаешь, тебе ли этого не знать – некие приметы что ли (и не опишешь-то никак), по которым узнаешь, что это именно то, что искал, а не что-либо иное…
Так вот, на углу этой самой «больнички», на мокнущем под невидимым дождем булыжнике мостовой, холодном и скользком, с поразительной настойчивостью год за годом встречает меня «сооружение» (так я это называю).
Представь себе Mazda Neospace, но не новую, а в хлам разбитую, - такую, будто бы ездили на ней уже лет десять-пятнадцать как минимум. Вот, и «это» суть одушевленный механизм… Таковым, во всяком случае, является его «морда», ибо имеет рот с тонкими губами и пару благодушных глаз, обрамленных, к тому же, овальными очками.
Доподлинно известно, что это ты, отец, а наличествуешь ты, транспортным средством обернувшись, на этой самой улице, возле диспансера, просто потому, что в этом самом диспансере ты на учете состоял, состоишь, и состоять, дай тебе Бог, будешь.
Ты киваешь, помигиваешь глазами, улыбаешься, и, в конце концов, окутавшись вонючим дымком, бодро скрываешься за поворотом, оставляя наследника, то есть меня, один на один с серо-зелеными колоннами подъезда, и журчит в трубах дождь, и мокнут на пустынной улице нерастаможенные финские и шведские фуры, и гудит обложное небо…
Подчас паранойя реализуется столь изысканно… И кажется, что вот-вот удастся все это расшифровать, надо лишь ухватить громоздкую, но довольно хорошо замаскировавшуюся деталь, подобрать ключ, и тогда… А что, собственно, тогда? Не хватает ни сил, ни времени на самокопания по утрам, когда ни сон, ни каша на плите еще не остыли.