Бросил старик невод в синее море,
Были глаза его полные горя,
Вытянул, глядь - кто-то бьется в нем шибко,
Е-твою мать! Говорящая рыбка!
Вот это да, хорошо порыбачил!
И как всегда: "Че те надобно, старче?
Только не кисни, как спелая гроздь,
Я твои мысли читаю насквозь!
Знаю, старуха грызет тебя поедом,
Вобщем, спокуха! Сейчас ей такое дам,
Вмиг позабудет все доводы против,
Ласковой будет, не бабушка - котик!
Сразу же зло позабудешь и страх ты,
Дам и бабло я старухе, и яхты,
Кроме того - вес в элитном кругу,
Все, что угодно я сделать могу!"
В недоуменье дед смотрит на рыбку:
"Ты в заблужденье, не делай ошибку,
До золотой я дожил с ней, считай,
Стерве такой мало, сколько не дай!
Я ж не всегда был убогим и бедным,
Для этой бабы ишачил усердно,
Ну а сейчас как-то мне все равно,
Лада у нас с ней нет очень давно.
Пить не могу дома пиво и водку,
То кочергу в рыло, то сковородку,
Чище бандита, подходит жизнь к краху...
А преврати ты ее в черепаху!
Точно! Идея! Вот выход прекрасный!
Будет мне с нею вполне безопосно,
Пусть, кошки вместо, царапает пол.
Ну, вобщем, действуй! Мерси! Я пошел!"
"Ладно, иди, если так вальтанут ты,
Бабка - рептилия с этой минуты,
Взял бы, ну скажем, другую жену!" -
И, сплюнув дважды, ушла в глубину.
Дед, напевая, бежал, словно юный,
Не замечая прибрежные дюны,
В дверь запорхнул в диком, радостном танце,
Чуть не споткнувшись в прихожей о панцирь.
"Вот подфартило! Хозяин я полный!
Будешь, Тортила, лишь ползать по полу,
Слезы лей, хочешь, а хочешь - ори!
На вот, листочек капустный сожри."
Зажил старик, как нормальные люди,
Бешеный крик его больше не будит,
Нудно и грубо жена не корит,
Лишь из под тумбочки злобно шипит.
Но через год снова вспомнил дед рыбу,
"А ведь пройдет колдовство когда либо.
Вдруг рыбку с илом другой кто поймает,
И чары силу свою потеряют.
Подстраховаться, я думаю, надо,
Вновь станет панцирь исчадием ада,
Вновь на цепи я, вновь жизнь станет черной!"
И утопил черепаху в уборной.
04. 12. 2009.