Шум листвы, трели птиц, на душе все равно не спокойно,
В огородах журчит обмелевшая горе-река,
Это все заглушает разносящийся ритм убойный,
Мне не верится, что все это, продолжалось века.
Кабаки и кафе, и вечерние бары
Тянут будто магнитом к себе молодежь.
За стенами сидят опьяневшие пары
И по ихним законам называется это «балдеж»
Кто дымит папиросой, набитою травкой-дурманом,
Кто уже на игле и не первый, наверное, год,
Кто сдружился вплотную с граненым стаканом,
Кто ни то и ни сё, называют они «идиот».
Диск-жокей запускает опять ритм-турбину,
И в неистовой тряске заводится снова толпа.
Я рванулся бежать, чтобы в этой толпе мне не сгинуть,
Я рванулся бежать, спотыкнулся и тут же упал.
И никто не заметил на полу изогнутое тело,
Правит бал сатана, души здесь не причем,
Правит бал, правит он сатанинское дело,
Здесь никто не подставит для спасения друга плечо.
Изможденные лица, потно-пьяный угар
И лукавые взгляды на ведьмацком ночном шабаше.
Тот кто был молодой, тот душой давно уже стар,
Распрощался он с юностью этой уже.
Но спасение есть и от этого в мире дурмана,
Кровь Он пролил за нас, чтобы мы не страдали теперь,
Принял смерть на кресте и руками пробитыми в ранах
От греха избавляет, открывая спасения дверь.