Вот прошли столетья, не тревожь
Душу, опечаленную кровью.
Вспоминаю крест и тело в дрожь,
На крови спасение с любовью.
Гефсиманский сад стал роковым,
Будто бы разбойника загнали,
Поцелуй Иуды - таковым,
Чтоб всегда предательство узнали.
И под тяжестью прогнулся сук,
И петля на шее затянулась,
Сердце замерло, не слышен стук,
И сознание навек уснуло.
И смешался говорок в толпе,
Он преступник или царь-Мессия?
На рассвете третий раз петух пропел
И отрекся Петр, не хватило силы.
Как же мы не поняли тогда,
Шел Он окровавленной дорогой,
Чтобы грех исчезнул без следа,
Пали и оковы, и остроги.
Узы рабства, рабства и греха
Шел Он на кресте распять с Собою,
Строчками не выразить стиха
Как глядел с креста на нас с любовью.
Отдавая дух Отцу, просил -
Их прости, не знают что творят,
И любил все ж из последних сил,
И не важно что в толпе там говорят.