Соблазнителен путь теософский:
В эзотерике ясность ответов —
Для тебя в полумраке бесовском
На углях в сковородке нагрета.
И тогда в попугайской привычке
Сквозь столетья внушенье подвыло:
При подсветке от пламени спички
Чётко знать, мол, не так это было!
И в чаду, и дыму очертанья
Неестественных фантасмагорий
Извлекут под раскопками зданий
Сказки-басни придумок-историй.
Ты — не прав, выбирая скольженье
Голым задом по лезвию бритвы —
Не заглушишь ни зуда, ни жженья
Оседлавшей метлу Маргариты.
Острота ощущений навечно
Подарить может тьму катаклизмов…
Но есть проще решенье, конечно:
Освежиться ведёрною клизмой.
Может, дурь и фантастика взглядов
Будут вымыты свежей водою,
И словарь драгоценнейших кладов
Не иссушится ветром и зноем.
Твой контракт с гастролёром заезжим
Подотчётен нездешним воззреньям,
И талант, коль в нём Бог не отслежен,
Обернётся пустым словопреньем.
Ты под Воланда шёпот в страницах
О тщедушном, блаженном убогом
Га-Ноцри — сочинишь небылицы,
Представляя Христа демагогом.
Достоверность своих измышлений
Подчеркнёшь, транскрибируя чётко
Имена и названья селений
В Азазельской словесной чечётке.
В девальвации образа Сына
Наши дни утвердят наважденье:
В прессе мысли в крутую застынут
О душевном расстройстве с рожденья*.
Скажут также, что власть Иисуса
Его мудрость, обилье успехов
Обусловлены тем, что индусы
Для Него были важною вехой,
Что Иуда в своих изысканьях
Был честней самого Иоанна
И не вешался он, неприкаян,
И Христу был он друг без обмана…
Но найдутся такие, кто версий,
Подытожив твой опус разгромный,
Не усвоят, словесный кудесник,
И отыщут Источник исконный…
И сроднившись душою со Словом,
Перечтя десять тысяч раз с гаком,
За награду духовным уловом
Тихо скажут: “Спасибо, Булгаков!”
05.08 — 06.11.09
____________
* В статье известного журналиста Алексея Минкина, опубликованной минувшим летом в “Московском комсомольце” (к сожалению конкретной ссылки привести не могу), в изысканной манере и, я бы даже сказал, с сочувствием ко Иисусу Христу (правда, по принципу “но Чацкого мне жаль,/ Так, искренно, по-христиански, жаль…”) предлагается версия, по которой Христос, якобы никогда не улыбавшийся, всю жизнь вынашивал в себе идею ответственности за смерть младенцев, избитых Иродом Великим вместо Него, и эта мысль в конечном итоге стала, по сути своей, паранойяльной. (Кстати, по версии Минкина, не улыбался Он по причине того, что рядом с Ним не было сверстников. Странное предположение, ибо отрочество и юность Христа прошли в Назарете, где младенцев не побивали…).