Средь высоких хлебов затерялося
На херсонщине наше село.
Горемычное горюшко шлялося
И на наше село набрело!
К нам приехал порою уборочной
Наш земляк Григоренко Петро.
Обдавая всех вонью махорочной,
Он прошёл, осмотрел всё село!
А село-то у нас преогромное,
Круглым счётом две тыщи дворов!
А успехи в уборке прескромные:
Молотилка и семь мужиков!
Остальные, к труду равнодушные,
Возлежали, жуя, в холодке!
Затевал разговоры ненужные:
«Что лежите? Сгниёт хлеб в валке!»
«Ну, сгниёт», - соглашались в апатии,
Взгляд с тоской и молчанье в ответ.
Коллективность затеяла партия,
А в селе – апатичный протест.
До весны равнодушные вымерли,
Стало некому протестовать.
Семь дворов с молотилкою выжили,
Стали дружно и сеять и жать!
Наш Петро стал потом генеральствовать,
Но невидный он был генерал,
Стал потом диссидентом сознательно,
Мемуары потом написал.
Очень долгие годы гордился он,
Был ответ на сигнал из ЦК:
Что, мол, зрелым он был коммунистом,
А потом – диссидент стал слегка.
***Из мемуаров диссидента, генерал-майора Григоренко
"Но то, что я увидел, превзошло все мои самые худшие ожидания. Огромное, более 2000 дворов, степное село на Херсонщине - Архангелка - в горячую уборочную пору было мёртво. Работала одна молотарка в одну смену (8 человек). Остальная рать трудовая - мужчины, женщины, подростки - сидели, лежали, полулежали в "холодку". Я прошёлся по селу - из конца в конец - мне стало жутко. Я пытался затевать разговоры. Отвечали медленно, неохотно. И с полным безразличием. Я говорил:
- Хлеб же в валках лежит, а кое-где и стоит. Этот уже осыпался и пропал, а тот, который в валках, сгинет.
- Ну, известно, сгинет, - с абсолютным равнодушием отвечали мне.
Я был не в силах пробить эту стену равнодушия. Говоришь людям - у них тоска во взгляде, а в ответ молчание. Я не верю, чтобы крестьянину была безразлична гибель хлеба. Значит, какая же сила протеста взросла в людях, что они пошли на то, чтобы оставить хлеб в поле. Я абсолютно уверен, что этим протестом никто не управлял. По сути, это и не было протестом. Людьми просто овладела полная апатия. Значит, как же противно было народному характеру затеянное партией объединение крестьянских хозяйств".
В конце ответа ЦК была приписка, которой я долгие годы очень гордился. В ней говорилось: "ЦК отмечает, что тов. Григоренко поступил как зрелый коммунист. На основе частного факта он сумел сделать глубокие партийные выводы и сообщил их в ЦК".