Ватное небо, как всегда уныло,
Баловалось в прохожих плевками.
Раны осени нынешней
Мокли на городском камне.
И я, захлебнувшись сыростью,
Брел в пьяной нежности:
В голодной сытости
И своей небрежности
В нереальности реального
И реальности абсурда,
С кусками стали
Застывшего дня-студня.
Грубо, как кусок мяса,
Я кроил вены дождя,
В нерешительности не мялся -
Шел, голову очертя.
И когда первый бастард луча
Выплюнуло солнце,
Я пришел. В отчаяние.
Из-за совести,
Которая резала убитым дождем
Изнутри, оставляя соль на лицах.
Хотелось издохнуть
И возродиться птицей.