Юность.
Июнь цвета вялой сирени
И с запахом мокрой травы,
Мелькают невнятные тени
От юно-зелёной листвы.
А воздух чуть-чуть розоватый,
А ветер слегка золотой
И белой пушистою ватой
Кружат тополя над рекой.
И звуки то ярче, то глуше.
Июнь отнимает покой,
Как взгляд, проникающий в душу,
Своей беспредельной тоской.
* * *
Я стояла тихо, печально,
И почти не внимала словам
Вдруг небрежно, как будто случайно,
Он поднёс мою руку к губам.
И я вздрогнула от изумленья,
И смутилась наверно слегка
Когда в краткое это мгновение
Тепло губ ощутила рука.
И печаль как-то сразу пропала,
И осталась вся грусть вдалеке;
Я как-будто счастливее стала
С поцелуем его на руке.
Грусть
Проснулась в скорбный час ночной
Полна тревоги и сомнений,
Когда, сливаясь с тишиной,
Блуждают призрачные тени.
И в ночь свой, посылая взгляд,
Подобный крику белой птицы,
Шептала страстно всё подряд,
Что только на душу ложится.
Шептала: грусть; шептала: жаль;
Шептала чувств своих смятенье,
И ночь их уносила вдаль
Без торжества и сожаленья.
Зарисовка.
Летние ливни, что детские слёзы.
Бьётся в мелодию капель хрусталь,
И источают волнение розы
Глядя на неба густую вуаль.
Тонкая кожица листьев клубники
Терпит удары сияющих струй
В быстром мелькании летящие блики
Лёгки и трепетны как поцелуй.
* * *
Облаками небо хмурится,
Мутной влагой плачут улицы
И рычит в бессильной злобище
Город – пьяное чудовище.
Парк промокшими лохмотьями
Устилает лужи грязные,
Дождь взбивает пену шмотьями,
Как и тучи безобразными.
В колпаке небесной пропасти
Город дышит мерзкой копотью,
И затмили серый свет
Продавцы сырых газет.
А желание заветное
Ищет небо предрассветное,
Или, может, предзакатное,
Только не вот это – ватное.
Ищет небо ясно-чистое
Где несёт теченье быстрое
Золочёные слегка
Легче пуха облака.
Где по радужным волнам
В синеве, мечтой влекущей,
Вдруг появится плывущий
Алый парус в гавань к нам.