Уже в начале ноября деревня Равнец погрузилась в длительную зимнюю спячку. Ослепительно белый снег ровным и толстым ковром покрыл вмиг промёрзшую землю, что стало для старого Чилипа полной неожиданностью, несмотря на всю его мудрость и богатый жизненный опыт.
Не понаслышке зная о жутких сибирских морозах, Чилип заблаговременно готовился к зимовке. Всё лето он старательно обрастал новой густой шерстью и делал продовольственные запасы. Со всех деревенских свалок и помоек стаскивал в ограду копыта, рога, кости и, несмотря на ругань деда Михея, закапывал их в разных местах в землю.
И вот, как снег на голову, настоящая зима. Чилип с ужасом заметил, что главная его собачья гордость – хвост, так и не успел облинять, а продовольственные запасы он не только не сможет откопать из промёрзшей земли, но и просто отыскать.
Грустные слёзы навернулись на его помутневшие от старости глаза и льдинками примёрзли к поседевшим усам. Противоречивые чувства разрывали собачье сердце. С кем поделиться горем? Кому пожаловаться? И, подняв морду, неожиданно для самого себя, Чилип взвыл нечеловеческим голосом:
-Уууууууууу….
Ненавижу я эту зимууу
Холод, голод и вой на лунууу
Здесь Сибирь вам, а не Катмандууу…
-Эх, вмазать бы – подумал Чилип. Но вмазать у него ничего не оказалось и пришлось выть насухую:
-Уууууууууу…
Песню псиную я пропою-уу
Как хозяину верно служууу
И покой, и добро стерегууу
По всей деревне, как эхо, отозвалось собачье:
-Уууууууу…
Пропою, услужу, сберегууу…
Воодушевлённый такой поддержкой, Чилип продолжал:
-Чую жуликов я за верстууу
Подкрадусь сзади и укушууу
Или просто схвачу за мотню-уу
На это ответила только соседская Шавка:
-Ав-ав, я шав-ка, укушууу. Остальные собаки пока внимательно прислушивались к Чилипу:
-Ууууууу….
В драке душу свою отведууу
Пару косточек я заслужууу
Получу, утащу в конурууу
-Ууууууу…
Газават я врагам объявлю-уу
Когти, зубы, клыки наточууу
Свою шкуру не поберегууу.
Газават поддержало абсолютное большинство равнецких собак:
-Ууууууу….
У хозяина даром служууу….За собачью я жизнь отомщууу…Я к Басаю на службу уйдууу… - Раздавалось со всех концов деревни, и даже с далёких солонцов донеслось завывание волка Басая:
-Уууууууу…
Удушу, удавлю, загрызууу…
Чилипу не очень понравились агрессивные нотки в собачьем хоре. За экстремистские высказывания и подстрекательство к вытью, ему не раз доставалось от деда Михея.
Первый раз Чилип пострадал в борьбе за свободу, когда хотел объявить суверенным свой собачий анклав. Но помечая территорию, он совершил роковую ошибку: вместе с конурой и миской для еды пометил хозяйский «Запорожец», - самое святое и неприкосновенное во дворе.
Второй раз его покусали свои же соб. братья после возвращения с солонцов от волка Басая. А за что? За желание открыть в помещении своей конуры молильни для собак. Чилип только и успел прибить вывеску «Псинадога». Но оказалось, что у большинства равнецких псов и догов совсем не та вера, что у волков Басая.
Вот и теперь, не совсем понимая смысл где-то услышанных и понравившихся ему умных слов «Джихад» и «Газават», Чилип решил, от греха подальше, сменить тему своих завываний:
-Ууууууу…
Вспоминаю я сук и веснууу
Как валялся на пляже в Крымууу
Но не купишь меня за гривнууу…
На что собачий хор ответил:
-Ууууууу….
Ну а я вспоминаю тюрьмууу
Магадан, Соловки, Калымууу
Цепь с пол пуда, да злую блохууу
-Ууууууу…
Мы линяем два раза в годууу
Поваляйся без шерсти в снегууу
Превратишься ты в глызку к утрууу
Чилипу показалось, что он вполне отвёл свою душу. И сладко зевнув, на прощанье он проворчал:
-От мороза слезу я смахнууу
Иней синий со шкуры стряхнууу
И пойду спать в свою конурууу…
Свернувшись в клубок и изредка вздрагивая, тихо скуля: - нос собачий в солому уткнууу…, Чилип на время забылся. А именно в это время….
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ