I
… Жить просто, словно тихие цветы,
Рассыпанные летом вдоль тропинки,
Где солнце льется маслом с высоты
Сквозь сахарные теплые дождинки.
Поникнет дня подсолнух золотой,
Густые тени лягут по оградам,
Припудрены алмазною росой,
Соцветья звезд раскроются над садом.
Бессмертия дурманящий нектар…
Как жаль, что не шмели мы и не пчелы!
О красота! Души и чувств угар,
Сознания эфирные уколы!
Чьи пальцы эту радужную сеть
Распутают по нитке, ряд за рядом?
О, если б довелось мне посмотреть
Таким же безмятежно чистым взглядом,
Как смотрят василек и первоцвет,
И ясная ромашка в чистом поле…
Не спрашивать, не звать, не ставить мет,
Не помнить о земной сиротской доле,
Не сознавать, а грезить наяву,
Расти землею, солнцем и туманом,
Тихонько расцвести и на траву
Осыпаться дождем благоуханным!
II
Но однажды душа разорвет заколдованный круг
И, отстав от трамвая, в сумятицу ветра сойдет.
Слепота фонарей, площадей скорострельный испуг,
Занесенный снегами какой-то неведомый год.
Всё не так, всё чужое: привычки, понятья, слова,
Стертость лиц и одежды, текущие мимо глаза…
С мертвым стуком покатится в ноги луны голова,
И заноют, как зуб, за промерзшим углом тормоза.
Черно-белая жизнь фантастичнее, чем синема.
Разломились пространства и лопнули скрепы времен.
Только замком воздушным парит над разломом тюрьма,
И проспекты и улицы тихо взмывают вдогон.
Улетим, улетим! Не впервые по звездам держать!
Млечный Путь развернулся папирусным свитком тугим.
Подступившее время, как море, отхлынуло вспять,
И смиренные волны припали к коленам моим.
Я люблю этот вал за морскую его синеву,
За изменчивый норов и пенную зыбкость лица.
Сколько жизней я прожил уже и еще проживу!
Повторяется всё. Никогда лишь не будет конца.
Повторяется всё, ни один из раскладов не нов.
Точно сплю тяжело я и вижу все это во сне,
Вспоминая, в каком же из прожитых мною веков
Я вот так же подсчитывал оспины пуль на стене.
Я вернусь в этот город с рассветом, не узнан никем,
Отряхну с голенищ вековую безликую пыль
И надвину Исаакия купол на брови, как шлем,
И на бок пристегну золотой Петропавловский шпиль!