{Маленькое предисловие. Сказку эту я действительно прожил во сне – от начала и до конца. Мне оставалось только записать её литературно. Ну, может быть, добавить немного мелких деталей. И вот – целую неделю я бродил с блокнотом по Петербургу. Больше всего мне нравилось писать в кафетерии у нас в Политехе. Там стояли такие замечательные резные стулья, было очень светло и радостно. Я попивал кофе, не отрываясь от блокнота, и оттачивал фразы. Поскольку в то время с творчеством Александра Грина я был знаком весьма смутно, то все возможные совпадения в стиле являются случайными. Долгое время я считал сказку утраченной и собирался восстанавливать её по черновикам. Но, о чудо, не так давно я обнаружил её целой и невредимой. Посему рад представить вам её в первозданном облике.}
* * *
– Расскажи мне сказку.
– Ты же знаешь, я не умею.
– Тогда спой свою Песню.
– Ну, хорошо.
Он снял со стены гитару, ласково тронул струны. И зазвучала Музыка.
Никто не слышал такой музыки. Здесь было всё: и тихий плеск волн, и крики чаек, и распускающиеся лепестки роз, и солнце, сверкающее высоко в прозрачном безоблачном небе, озаряя город.
Это был гимн свободе и счастью, наполняющий сердце нежностью, любовью и грустью.
Грустью, потому что ничего этого на самом деле не было.
Впрочем, Город и правда, был хорош. Море, словно бриллиантами, осыпало брызгами его стены, высоко в небо уходили вечно цветущие каштаны, радовали глаз стройные ряды благоухающих роз. И всё было чудесно. Чудесно, пока не видели вы испуганные, печальные лица горожан, с тревогой отводящих взгляд и спешащих скрыться в своих домах. Чудесно, пока вы не встречали грозную недремлющую стражу, готовую за малейший проступок схватить вас и отправить во дворец на скорый суд Князя.
Проступком считалось всё: кашель на улице, падение на мостовую вашего носового платка, слишком громкая беседа; даже если споткнулись и упали в колючий кустарник – за всё полагалось наказание.
Герой наш совершил самое великое преступление – написал Песню.
Даже не написал, а Сотворил, а правители, как известно, не любят, когда что-то творят без их ведома и участия.
Сам же Князь ничего создать, увы, не мог.
Вот и рыскала по всему Городу княжеская стража, разыскивая неуловимого певца...
– Не пой про мечту. Мечты нет.
– Возможно. Но кто может запретить мечтать?
Он отложил гитару и посмотрел вдаль. Поигрывая лучами, из-за горизонта выходило утреннее, чуть тёплое солнце.
– Мне пора. Прости
Он вышел на улицу и побрёл прочь. Он не знал, куда идти, он боялся. Нельзя подводить друзей, пусть будет плохо ему одному. Что там рассказывал Старик о замке?
Он ускорил шаг, но вдруг, не заметив натянутой бечёвки, растянулся на холодных камнях, успев уловить взглядом спешащего к нему стражника.
Бежать! Вот его удел. В кусты!
В кусты! Не зря город купается в них. Ах, как пахнут эти чёртовы розы. Но куда же бежать дальше?..
– Он где-то здесь.
– Он не должен уйти.
Что же рассказывал Старик о замке? Да, Комната Призраков. Загадочная комната, в которую не решался зайти никто в городе. Только там спасение. Вперёд!
– Держи его!
Он бежал по городу, преследуемый десятком звенящих латами, топающих сапогами мрачных стражников, временами скрываясь между домов, деревьев и кустов. Теперь он видел цель.
– Никому неизвестно, кто там обитает, ведь никто не бывал там. А если и бывал, то уж верно – не возвращался. Ты найдёшь её легко. Она на чердаке, возле огромных плюшевых кукол...
Никогда бы не подумал, что так просто попасть в замок. Стоило охраннику отвернуться...
– Вот он! Хватай его!
...Не слыша ни шагов, гремящих сзади по железной лестнице, ни упорного сопения преследователей, он поднимался вверх.
Как и сказал Старик, на последней площадке стояли и валялись куклы: огромные красные медведи в подвязках, офицеры с суровыми лицами, арлекины, барышни с голубыми глазками и не менее голубыми бантами. Расшвыряв их, он ступил в таинственную комнату...
Сначала он увидел лишь квадрат яркого света, но после, когда глаза освоились во тьме, оказалось, это не что иное, как сцена, а вся комната – зрительный зал.
Да, это был настоящий зрительный зал! Рядами сидели зрители – он никогда не видел таких красивых людей, а на сцене разыгрывался прекраснейший спектакль.
Несколько факелов озаряли полупрозрачную парчу портьер, и казалось – нет никакой другой жизни, кроме той, что открылась перед глазами.
Оцепенев от изумления, он опустился в мягкое кресло.
– Ну и как, нравится?
Он молча кивнул добродушно улыбающемуся соседу, но звуки за дверью вернули его к реальности. Что там поделывают мои молодцы?
Осторожно подойдя к двери, он выглянул за неё. И столкнулся нос к носу с одним из стражников.
– Он здесь! Сюда!
Где спрятаться? Почему Они продолжают спокойно сидеть? Мысли роем пронеслись в голове.
Завернувшись в портьеру, он ждал своей участи.
Но что это? Стража ходит прямо возле него. Он отлично видит их, слышит их испуганное перешептывание. Вот они прошли мимо, вот хлопнула, закрывшись за ними, дверь. Ушли.
Кто-то подошёл к нему и взял за руку.
– Да, они не увидели тебя. Они здесь слепы. Ведь они не умеют думать и мечтать. Они слишком бездуховны. Ты – другой. Пойдём! Сам всё увидишь.
Воспрянув духом, Певец отдёрнул занавеску и шагнул вперёд, к новому, ещё неизвестному, манящему миру.
* * *
– И это всё?
– Увы, всё. Ведь это всего лишь сон. В нём нет ни начала, ни продолжения... Мне пора. Прости.
Он вышел на улицу и побрёл прочь. Он не знал, куда идти.
1992 г., Санктъ-Петербургъ.