Васька Грачёв
Мужик с профессорской бородкой,
Каратель в прошлом и злодей,
Теперь Грачёв культурно-кроткий
Вычурноватый грамотей.
За лет семнадцать заключенья,
От зверских функций отлучён,
Как свет, он возлюбил ученье
И стал начитан и учён.
Он, книг бесчисленных читатель,
Был чтим в среде своих дружков,
Слова калеча, как каратель,
На мир смотрел, как «филосо'ф», –
Слова учёные со скрипом
С его сходили языка –
Он принцип называл «принци'пом»...
Но – лучше слушать мужика:
«Да, англичаны – джентлемены, –
Д е р ж а л и с л о в о, так сказать!.. –
Всех наших полицаев пленных
Спешили красным выдавать.
А вот зато американцы,
Те беспринципны – торгаши!
Я сдался им и понял: шансы
Есть для спасения души!
Нет, янки нас не выдавали,
О’кей!.. Но что до англичан,
Те лишь формальность соблюдали –
Такой уж им характер дан! –
Коль ты сначала янкам сдался,
А к лордам после угодил,
Никто из лордов не чесался:
Откуда ты и кем ты был?
Тогда уже не выдавали! –
Такой у них принци'п, друзья:
По джентлеменской их морали
Им слово нарушать нельзя!..
Короче, трудно быть британцем...
Вот так случилось и со мной:
Я сдался в плен американцам
И солнцу радуюсь – живой!
Отлично кормят, а ограда –
Чтоб заблудиться не могли!..
К нам как-то в лагерь без доклада
Два англичанина пришли.
Известно им, что мы за птицы,
Но вида всё ж не подают.
«Мы знаем, – говорят, – здесь л и ц а
П е р е м е щ ё н н ы е живут,
Спастись сумевшие от гнёта
Большевиков... Но, господа,
Скажите, вам нужна работа?»
«Работа? – отвечаем. – Да!
Мы засиделись здесь без дела!»
И гости стали выяснять:
«А вы кинжал в живое тело
И штык умеете вонзать?
Душить, стрелять из автомата,
Бросать гранаты всех систем?
А в прошлом чьи вы там солдаты –
Нас не касается совсем!»
Приятно каждый растревожен,
От нетерпения горим:
«Мы это даже очень можем!
А как – зарплата?» – говорим.
А те в ответ: «Мундиры, виски
И в фунтах стерлингов оклад.
Его Величество Английский
Король отважных ждёт солдат!»
Так странный торг вели мы чинно
При полном равенстве сторон.
И вот попал я в Палестину
В тот Иностранный легион.
А там – паршивые арабы...
Я их немножечко пугал.
Но больше – кабаки и бабы!
А фунтов стерлингов – завал!»
– Ну Вася, было хорошо-то?
Ты расскажи-ка, не таись! –
Тут перебил Грачёва кто-то.
«Ты с «хорошо» своим катись!
Оно, конечно-то, неплохо,
Но я скажу как филосо'ф, –
Вздохнул Грачёв, – что нас эпоха
Всех заклеймила, как ослов!
Увы, недолго мы катались,
Как в масле сыр, – не повезло!
Мы русскими внутри остались –
Низкопоклонство подвело!..
Однажды в нашем батальоне
Смотрели мы киножурнал:
Сперва – футбол на стадионе,
Потом с кинозвездой скандал...
Собак мудрёные породы
И моды новые – изволь!
На лоне аглицкой природы
Его Величество Король...
Великолепный вид эскадры
У берегов чужой страны...
И вдруг показывают кадры
Недавней хроники войны:
В предчувствии победной славы,
Высоко головы подняв,
Сидят на встрече в Ялте главы
Союзных трёх больших держав.
Вот, ногу на ногу забросив,
Расселся Черчиль, как герой...
Вот Рузвельт... Э т о – кто?.. И о с и ф
В и с с а р и о н ы ч дорогой!..
Такой родной, такой знакомый,
Сидит, покручивая ус...
Как ни верти, а твой законный
Царь-государь, родная Русь!..
Сидит с осанкой молодецкой,
Г е н е р а л и с с и м у с сидит!..
Тут бывший наш майор советский
Вскочил. «Товарищи! – кричит. –
Да здравствует товарищ Сталин!!!»
Тут дурь поперла из нутра:
Вскочили мы – не то что встали –
И ну – орать: «Ур-а!! Ура-а-а!!!» –
Разблеялись мы, как бараны!..
Всё вышло так нехорошо...
Хоть промолчали англичаны,
Внутри у них, понятно, – шок.
Откуда э т о к нам вернулось?
В п е ч ё н к а х было, знать, у псов!..
И вот нам это отрыгнулось,
Считаю я как филосо'ф...
А утром нам на построенье
Команда: «Шесть шагов – вперёд!»
Шагнули, глядь – мы в окруженье,
С боков и сзади – пулемёт,
И англичаны в полукружье
На нас направили штыки:
– А ну-ка складывай оружье
И руки вверх, большевики! –
Как будто все мы члены банды...
Полковник, кэнэл, как огрел:
«Я большевистской пропаганды
Не потерплю! – рассвирепел. –
Её мне только не хватало
В Его Величества войсках!»
Вот так судьба нас наказала.
А что поделать? Дело швах!..
Хоть нитки вей себе из нерва!..
Нас посадили в самолет –
В Москву!.. Мой следователь-стерва
Со смеху надорвал живот,
Услышав нашу о д и с с е ю, –
Не мучил даже и не бил,
А всем вернувшимся в Расею
Культурно сроки накрутил:
Всем по чет-вер-тач-ку и – баста! –
Строй коммунизьм на Колыме...
А тот болван-майор горластый
Нам не встречался ни в тюрьме,
Ни в лагерях каких... случайно...
А, может, он подослан был?..
Да что гадать! Сие есть тайна!»
Грачёв вздохнул и закурил.
Живак
Опять раба зовёт работа,
И выплюнул меня барак.
Вдруг слышу – догоняет кто-то:
– Здорово, друх! – «Здоров, Живак!»
Живак – зубастый, коренастый
Из Закарпятья мужичок.
Вчера его хлестнуло счастье –
На десять лет скостили срок!
Он «друг» сказал мне! Непривычно
Такое слышать… Трибунал
Его преобразил – обычно
Он «комсомолэць» мне рычал.
Так стала вдруг близка свобода!
Сверх тех четырнадцати лет,
Что отсидел он, меньше года
Осталось!.. Много или нет?!.
Он сам считал, что очень мало…
– Живак, восславим трибунал!
Ты раскулачен был за сало
Или к бандеровцам попал?
Живак зубами только щёлкнул,
Под стать взводимому курку:
«Який бандеровец я? Шчо ты?
Якого биса я куркуль?!.»
И рассказал: в пятидесятом
Сосед его оговорил –
Пошёл, сказал проклятым «катам»*),
Что тот «колгоспы»**) поносил,
«Вошча»***) и всю «радяньску владу»!
Забрали живо Живака.
И знал Живак: поверят гаду –
У нас растят клеветника!..
И вот он заперт в сельсовете –
Машину ждут… Решётки нет…
Мы раз один живём на свете…
Ну что ж, семь бед – один ответ!..
И так и сяк – пять пятилеток
Ему сидеть! Живак сбежал…
Родную хату, жинку, деток
Он напоследок повидал,
Потрогал он деревья сада,
Родной порог перекрестил,
Железный шкворень взял и «гада»,
Найдя, на улице убил,
А после сам назад вернулся
Через окошко в сельсовет
И там по-волчьи улыбнулся
Волкам: «Семь бед – один ответ!»
(написано 8.02.1988 г.)
Теперь по просьбе прокурора
«Десятку» сняли с молодца:
«…Поскольку не было террора,
А лишь убийство подлеца», –
Речь прокурора без запинки
Воспроизвёл по-русски он.
И вот о детях и о жинке
Живак в мечтанья погружён.
Мечтая вслух, он добр и кроток,
Доволен «владой» он всерьёз,
Ведь приусадебных сто соток
Недавно жинке дал «колгосп».
«Так можна жыты!» – поясняет
Живак, счастливый с этих пор.
– Эй, поживее! – подгоняет
Нас на работу зек-бугор…
Известно всем: мечты опасны!
Один Живак того не знал…
Мечтал он – и станок ужасный
Ему мизинец откромсал
И даже край ладони срезал!..
Железо чёртово! Палач!
Потом его с в о и м железом
Колол и штопал хмурый врач
Из заключённых… Оставалось
Сидеть с полгода Живаку,
Но, видно, вкусной показалась
Рука голодному станку!..
Что может быть трудяге хуже!
Растрогал он меня до слёз,
Сказав: «Я кони люблю дуже…
Шчо ж, пиду коньюхом в колгосп…
Там зможу я з рукой моею
Робыты…» – Он опять мечтал.
Себя ли утешал, жалея?
Меня ль, жалея, утешал?...
9.02.1988 г.
поправил 17.08.1988 г.
----------
*) кат (укр.) – палач
**) колгосп – колхоз («колэктывна господарка»)
***) вошча – от «вождь».
-----
Продолжение – Глава двадцать пятая. Исповедь палача. http://stihi.ru/2009/11/17/3302