Амальгама ночи в окнах подсунула мне отражение одиночества.
Ноя-брь. У-браны урбан-нические силуэты пустотой.
КашаЛОТовая амбра загниЛИСТвенных сквер-н-о-парковых ночеств
отжвачивается забродившему в поисках выгортанившего: "Постой!
Постой! Обернись! Обероном ли, инкубом или отмёрзшим проклятием
обертоново из обезКАЕвого глетчера, живущий убиквистом!
Я увидел тебя, и мраковая тушь, залившая оконные распятия,
не упрячет тебя от себя. Обернись! И мы будет квиты!
Мы сольём двух сосудов со-одержимое, в сосуды дру(г-дру)га,
перевливаясь, откресая и пусТОТу наполняя белодонною бездной..."
Перемашаны ночи, вытеснив дни, святословия, суржик и ругань...
Ночь подсунула мне отраженье невесты, не-вести... Пора, занавесьте!..