( гражданская лирика )
90-е*
Эти годы, словно горы.
Эти годы -боль и горе.
Эта жизнь - судеб осколки.
Все без толку. Все без толку.
Хаос. Вера обносилась.
Право права не добилось.
Над страною -пустозвон,
Властолюбцев марафон.
Трудно жить в преддверье ада,
С краю хата, брат на брата.
Все испачкано в крови
Политической любви.
Нет пророка, есть порок.
И на лакомый кусок
Послеталось воронье,-
Все, что свято- на гнилье!
Толп голодных озверелость.
Да, Россия не созрела,
Это трудно не понять.
На кого ж теперь пенять?
1992
Молитва
Словно тысячи лет нет,
Пули -в сердце навылет.
Горькой чашею - весь свет,
Видно, Бога забыли.
Где вы, матери, где, отцы?
Горсть земли с ладони ссыпь,
Молдаванин, там, где твой сын
С сыном русским ее делили.
Приняла земля их прах.
Кто кому теперь бОльший враг?
Злоба, ненависть, горе, страх
Не стоят теперь между ними.
Отпусти им грехи, земля,
Сыновьям своим, павшим зря,
Соверши примиренья обряд
Меж людьми. Да будут живыми.
1992 Приднестровье
Портрет незнакомки
Ларек. Купеческая комка.
В окне витрины - незнакомка,
Вся в коже,карандашной кромкой
Очерчена надменность губ.
Пестрят коробки и картонки.
Закрыты прочно перепонки
Наушником, и шнуром тонким
Течет из плейера рок групп.
Сидит незрячим манекеном
На фоне ню и пачек Кэмэл.
Решетки по стеклянным стенам,
Народ совковый дик и груб.
1992
16 января 1994
Листовками оплеванные стены
Грязны и жалки,
Обрывки треплет ветер
Грозны и жарки:
И жизнь улучшат кардинально,
Несомненно,
И белка будет, и в кармане -
Соверены.
В конвульсиях проходят роды,-
Ждем президента.
А что случись, куда их
Деть то?
Еще один забор, еще одна
Таможня.
Так жить нельзя,
Так дальше невозможно!
Мне не под силу это
Испытанье,
Подайте, господа,
На пропитанье!
***
Как мало красивых женщин,
Как мало красивых мужчин!
Толпа - выцветший джемпер,
Воздух - сивушный джинн.
Баулы, авоськи, тележки,
Коробки, ведра, мешки...
На рыночной мережке
Засаленные божки
Стригут и стригут купоны,
Машинки для счета дымят.
Старуха несет полбатона,
Под кофтою - старый халат.
Ура, господа президенты,
По праздникам первые -мы!
Гуляем босы и раздеты
Среди ценовой кутерьмы.
Разрушили до основанья
Свой дом, понастроив лачуг.
Еще не пришло осознанье
Содеянных зол, лишь испуг.
Мы немы, оставшись рабами,
Хоть митинги злобой плюют.
Радио барабанит
Про прелесть круизных кают:
«Забудьте о неурядицах,
Возьмите в дорогу панамы,
Бедные, усталые бизнесмены,
Купите билет до Панамы!»
А детям хватит и жвачки,
Нюхнул бумажку, -съел сала.
У детей - глаза собачьи
У витрин универсама.
1994
***
Что происходит в нас,
Во мне? Вчера, сегодня?
Что будет завтра или через час?
На белом лайнере уже убрали сходни,
А мы остались у закрытых касс.
Что происходит, или лихолетья
Законам высших сил подчинены?
Ну почему всегда конец столетья
Терзает меч безжалостной войны?
Как одиноко тем, кому судьбою
Случилось увидать, как в корчах гибнет век.
Понять причин ни смуты, ни разбоя
Растерянный не может человек.
Слова распались на слога и буквы-
Бессмыслия горячечный запрет.
И прорастает поле горем луковым,
И Бог молчит, не в силах дать ответ.
1994
Фотография
На Приморском бульваре дети плещутся в блюдце фонтана,
Старики на скамьях кормят крошками с рук голубей...
Как давно ты была просто маленькой девочкой! Странно,
Только мамины руки со временем стали нежней.
От причала к причалу убегает кудрявое детство,
Под дождем из акаций юность в платьице белом идет.
У колонны - моряк в белом кителе - это отец твой,
Белой льдиной искрится на синей воде пароход.
С фотографии смотрят молодые веселые лица -
Мама рядом с отцом, ты из детства глядишь на себя.
Кто подумать бы мог, не могло и во сне вам присниться,
Что и землю, и судьбы разорвут, по живому рубя...
Мадонна
(рождественский рассказ)
На задворках ресторана
еле слышен шум веселья,
над большим горячим чаном -
шум тарелок каруселью.
День за днем в чаду кухонном,
открутив сильнее краны,
бледноликая Мадонна
моет вилки и стаканы.
Пальцы рук разъела сода,
и болят, болят порезы,
наготове склянка йода,
ноги, словно на протезах.
Заглушая звон посуды,
музыканты джаз играют,
и растут объедков груды -
след шального разгуляя.
Сложит в баночку украдкой
ветчину ли, ломтик сыру,-
дома сын уснул в кроватке,
смяв обложку «Мойдодыра».
«Как он там, малыш мой бедный,
весь исплакался наверно?» -
грустен лик Мадонны бледной
в развеселой той таверне.
Колыбельная
Брызжет дождик на кусты
Из небесной лейки,
Моет крыши и мосты,
Окна и скамейки,
И машины, и дома,
И забытый мячик...
А в кроватке крепко спит,
Наигравшись, мальчик.
Спит, умаявшись, мой свет,
Солнышко в веснушках,
Спит, не зная, сколько бед
В пушках и хлопушках,
В пулеметах и ножах
И в конце иголки...
Тихо! Скоро Новый Год
И шары на елке.
Спи, малыш, а я тебя
От забот укрою,
Сколь смогу сберечь, любя,
Мне не знать покоя.
4 октября, новости
Когда игрушечные танки
пускали сизые хлопки,
и чьи-то жуткие останки -
спина, лицо, фрагмент руки-
обыденно, с телеэкрана
холодной камерой в эфир
(звук приглушен. И как-то
странно:
тарелка, булка и кефир)...
А маленькие человечки
все суетились на мосту,
и дом горел, и флаг,
как свечка...
Вид из окна, и на посту -
американка с микрофоном
нам объясняла, что и как:
«Идет обстрел. Стекло со звоном
разбилось. Там - толпа зевак.
недавно унесли мальчишку -
пришел смотреть. Не повезло».
Худой солдат с короткой
стрижкой
глядит устало и незло...
Замедленною киносъемкой
тянулся день, гудел экран.
и с тихим плачем листик ломкий
прильнул к окну в порезах ран.
И, оглушенный пустотою,
молчал рассудок. Только боль
сжимала проволкой стальною
затылок. И какая роль
досталась нам! Быть очевидцем,
не веря, просто наблюдать
и навсегда запомнить лица,
чтоб никогда их не узнать.
( 1995)
Третий
С рожденья все одарены от Бога,
всем поровну отмерено таланта,
купцу, царю певцу, комедианту -
для каждого начертана дорога:
одним - копить
другим - давать
а третьим -
бесстыдно обирать и тех, и этих
одним - писАть
другим - читать
а третьим -
критиковать вразнос и тех, и этих
одним - ума
другим - наоборот
а третьим -
трещать сорокой, утомляя тех и этих
одним - любить
другим - влюбить
а третьим -
с ухмылкой ненавидеть тех и этих
одним - играть
другим - смотреть
а третьим -
снобистски презирать и тех, и этих
одним - мирить
другим - стрелять
а третьим -
за нитки дергать кукловодом тех и этих
Для сохранения гармонии Пространства
всем нужен Третий как основа постоянства,
колеблют стрелку на весах столетий
Один, Другой, противовесом - Третий.
Искателю справедливости
Искатель истины, борец за справедливость,
К кому взываешь?
Потеряв стыдливость,
Блудница-власть распутствует с законом,
С чиновником, с ворьем знакомым.
А чернь?! - Так кулаком им!
Не много ль хочешь ты, простонародье?
Гни спину на лоскутном огороде,
Пей, окунай глаза в порнуху,
Или соломочки понюхай,
Или соседу - в ухо.
А их - не тронь!
Ведь узкий трон уж не выдерживает тонн
Сидящих на его сиденьи,
Их больше там, чем букв в стихотвореньи.
Бога творенья...
Созданья разума, забывшие заветы,
Зато на все дающие ответы:
Что благо и не благо для народа,
А армии - роль громоотвода -
На усмиренье - мода.
Глас вопиющего, да будь ты сам Господь,
Ты в ад бы не сумел упечь господ,
Поющих хором про свободу
Себе и рабство для народа...
Реквием
Небеса полыхают Стожарами -
На мороз.
Пахнут ветры войной и пожарами.
Вкривь и вкось!
Вкривь и вкось всё,
А рана - пО сердцу,
Вот она -
Светлый отрок на небо возносится.
Тишина.
Светлый отрок в солдатском ватнике
Юн, безус.
Не услышан набат никем,
Я боюсь!
Я боюсь проклянуть Тебя, Господи!
Велико
Слишком Царство Твоё для него, поди,
Велико...
На вечернем экране безусый мальчишка
Убит.
Курс валюты... прогноз погоды...
Свежий хит.
1995
Лик
Ради бога, не твердите мне о Боге,
Об иконах, заменивших ярь знамен.
Словно путник, потерявший твердь дороги,
Плачет Русь под колокольный звон.
А над бескрестовыми главами
Разоренных храмов и святынь
Машут злые вороны крылами -
В чистом поле - ледяная стынь.
В чистом поле - ветер да поземка,
А в душе тоска да хмельный шум.
Что, ямщик, серьезная поломка?
Не замерзнем - песню напишу.
Круто, круто распрямляли судьбы,
Да, видать, загнали лошадей.
Птице-Тройке взять да отдохнуть бы,
Да кровянит крупы кнут-злодей.
А с иконы смотрит удивленно
Пресвятая Богородица, скорбя.
Кой уж век кладем мы ей поклоны,
Проклиная Бога и любя.
Лицемеря, не твердите мне о Боге,
Вы, чье имя - Власти Легион.
Русь стоит с котомкой на пороге -
Темен Лик на золоте икон.
1993
«Автопортрет на фоне 90-х» - стихотворный дневник, в котором отразились
события 90-х годов глазами очевидца. Они субъективны и ни в коей мере
не претендуют на оценку исторического процесса.