Айе! Когда ты умер, я пошел в лес
И увидел, как деревья плачут смолой,
Как смола сочится из-под коры,
И прозрачные слезы застывают в янтарь.
И другие деревья теряют листву,
И под ногами тоскливо она шуршит,
И лежит сырой и бесцветной грудой.
Даже деревья плачут, потому что умер певец.
И я вышел из леса и к скалам тогда пошел.
И увидел, как из каменных трещин сочится роса.
Не играет она на солнце, лучи не дробит.
Слезы камня серы и мутны, и холодны.
И лишайник увял, и все птицы снимаются с гнезд.
Даже скалы плачут, потому что умер певец.
И от скал я ушел и вышел тогда к степям.
И увидел, как травы поникли передо мной.
Не шумят они весело, не пахнут медвяно.
Черны стебли их, а семена ядовиты.
Даже травы плачут, потому что умер певец.
И куда я ни шел, всюду было одно и то же.
Травы, скалы, деревья, животные, люди -
Все рыдали. И даже далекое небо
Тучи сдвинуло и разрыдалось горько.
Потому что все знали о том, что тебя больше нет.
И только в одном доме теперь ликованье,
Только там пьют вино и горланят песни.
Они рады тому, что тебя на земле не стало.
Они рады тому, что тебя погубить сумели.
Но не видят слепцы, что цветы их на окнах вянут,
Но не слышат, безумцы, как жалко скулят собаки,
Потому что я иду к их презренному дому.
Потому что настал их час за дела ответить.
Потому что скоро самих их не станет больше,
И когда их не станет, то миру задышится легче.
А потом я приду к тебе на реку повидаться,
Принесу тебе ветку жасмина и пообещаю,
Что отдам все силы, чтобы певцы так больше не умирали.