В марте было дело,
Выпить захотел я,
И в Пекинский захожу кабак,
Вдруг там вижу Мурку
С паханом Окурком
Да ещё пол дюжины блатняг.
И меня от злости затрясло в натуре,
Нет, не то, чтоб Мурку сильно я любил.
Просто мы служили вместе с нею в МУРе,
А вчера я друга Саньку схоронил.
Шли мы с ним в засаду,
Но вдруг кто-то сзади
В нас в упор обойму разрядил.
Я успел укрыться,
И потом отбиться,
Но всадили Сане
Полчервонца пуль.
Нас свои продали,
Это мы узнали,
Только кто, понять мы не могли.
А теперь уж точно
Мурку расколол я,
И следить за нею я начал.
Она веселилась,
На иглу садилась,
Юбку задирала выше глаз.
Чтоб не засветиться,
Я решил укрыться
В тёмном переулке по пути.
Там дождаться Мурку,
Взять её за шкурку,
И за друга Сашку отомстить.
Только вот от злости,
Я забыл, что в гости,
К ней верзила Генка заходил.
Ревновал он Мурку
К каждому придурку,
И за нею иногда следил.
Мурка появилась с вальтером в ладони.
Я навстречу быстро зашагал.
Вдруг выходит Генка
И нас ставит к стенке.
Вальтер он у Мурки отобрал.
«Вас,- кричит,- пришью я,-
Мусоров поганых.
Нам от вас, легавых нет житья.
Ну, а ты-то, дура,
Что нашла у МУРа?
Там зарплата как у воробья!».
Мурка улыбнулась,
К Генке повернулась:
«Меня пахан Окурок подсадил туда,
Чтоб я узнавала ихние секреты.
И мы ментов мочили без труда».
«Я тебе не верю,- зарычал верзила,-
Ведь тебя встречает твой приятель-мент».
«Он следил за мною,- Мурка загнусила,-
Вот Окурка ксива, в ней тебе привет».
Генка взял бумагу, злобно усмехнулся:
«Вот теперь я верю, и могу прощать.
А дружка из МУРа, я пришью, как тура,
Чтоб не смел он наших мурочек сажать.
Помолись, коль хочешь,
Пулю ты схлопочешь.
Жизнь твоя на пальце у меня.»
Вижу – дело худо,
Что спасёт лишь чудо,
И завёл такой я разговор:
Жизнь моя убога,
Но она от бога,
Коли нагрешил,- мне приговор.
Но нынче в ресторане,
У сандунской бани,
Друга я Окурка повстречал,
Дал он мне заданье
Проследить за Муркой,
Чтоб её не взяли мусора.
Если ты не веришь,-
У меня есть ксива
Здесь, вот в этой пачке сигарет.»
«Положи на землю и мне ты не советуй»,-
Генка мне кивнул на пистолет.
Сделал шаг я к свету,
Положил на землю,
Пачку без бумаг и сигарет.
Только незаметно прихватил песочку
Горсточку, и сразу руки вверх.
Генка взял и начал пачку рвать на части,
Глянул на обрывки только раз,
Но чистеньким песочком я успел верзиле
Сыпануть, как надо, между глаз.
Выстрелить успел он,
И упало тело
На асфальт, но тело не моё.
То упала Мурка, в кожаной тужурке,
Получила в общем-то своё.
Я скрутил верзилу,
Застегнул браслетик.
Приковал слепого я к столбу.
Вызвал подкрепленье. И пока их ждал я,
Всё благодарил свою судьбу.
май 2000 г.