Капля к капле - и в ложке унция. Боль застывшая невесома...
Мне тупой иглой взяли пункцию, потому я и впала в кому.
Разлюбил. Стали песни прозою. Ни дрожанья ресниц, ни стона.
Люди поняли – коматозная, и отдали женой другому…
Выть хотелось в ночи с волчицами. Цепь короткая, ключик сломан.
Крови теплой хоть раз напиться бы и нырнуть с головою в омут.
Никогда не была свободною, дивом дивным застыв у трона -
Черной кошкою беспородною. Обруч огненный, как корона...
Он нежданно пришел. (Дождливая ночь спускалась тайком по склону).
- Ты пантера, - сказал. – Красивая…
И за ухом легонько тронул.
Встретил взгляд желтых глаз неверящих, улыбнулся: такой бедовый.
- Да чего же ты с цепью, зверище? Вон, и с ласкою незнакома.
Вскрыл замок (ох и пальцы ловкие).
- Кто ты?
- Вор. И «печальный клоун».
- Хочешь, буду с тобой воровкою? Хоть сейчас убегу из дома.
Покачал головой:
- Домашняя - не осилишь по бурелому.
На ресницы её дрожащие тень от пальцев легла неровно…
Утро вскрылось зарей кровавою, зашумел старый тополь кроной.
Он ушел. Как стрела с отравою боль застывшая. Так знакомо…