***
Мне недоступны ваши речи
На людных сборищах столиц.
Я изъяснялся, сумасшедший,
На языке зверей и птиц.
Я изъяснялся диким слогом,
Но лишь на этом языке
Я говорил однажды с Богом –
И припадал к его руке.
Господь в великом безразличье
Простил, что я его назвал
На языке своём по-птичьи,
А позже волком завывал.
И за безгрешное раденье
Души, скиталицы в веках,
Я получил благословенье
И сан святого дурака.