На долгий миг

 
   Да  что ж  такое?    Никуда  не  деться,
И  задохнувшись,  слова  не  сказать…
Давным-давно  растаявшее  детство
Сегодня  заглянуло  мне  в  глаза.
Заполнило  зачем-то,  затопило,
Позвало,  в  непонятины  маня…
Уж  не  таким  улыбчивым  и  было.
Но  было.  Было  детство  у  меня.
Велосипед  по  рощиной  тропинке,
Из  речки  Тулки  -  эвон!  -  чебаки,
В  густой  черемухе  -  скамья  без  спинки,
А  за  межою  заросли  ракит.

Туман  на  косогорном  огороде,
Протяжный  скрип  в  воротном  колесе,
Горстями  -  по  малине,  по  смороде  -
Утрами  по  коленушки  в  росе,
Война  на  пустыре:  седой  крапиве
Черемуховой  саблей  -  карачун!
Один – из  трех – наличничек  красивый,
И  в  конуре  лохматый  пес-ворчун…
Оладьи  толстые  на  кислой  на  опаре,
Гороха  и  бобов  волшебные  стручки,
Морщинистые  руки  бабы  Вари,
И  дед-Григория  блестящие  очки…

    А  время  над  землей  летит  иное,
Ушедшее  не  повернуть  назад.
А  детство…  То  моё.  Оно  -  со  мною,
И  что – то  детству  хочется  сказать.
Но  как?  Ведь  до  него  не  докричаться –
Такого  не  придумали  ещё.
А  перед  детством  нужно  б  отчитаться…
И  чтобы  там  услышали  отчет
Тропинки,  реки,  роща,  огороды,
Скамья,  малина,  двор,  велосипед…
Но  -  годы,  годы,  годы,  годы,  годы.
И  детство  вновь  уходит  в  толщу  лет.

В  него   по  почте   не  отправить  писем,
И  не  телеграфировать,  что  вот  -
Есть  на  Земле еще  Володька  Черемисин,
Который  любит,  пишет…  Тем  живет!

Пускай  теперь  уже  не  будет  проще.
Но  чувствую  -  когда  рассвет  встает  -
В  далекий  шепоток  Бугринской  рощи
Вплетается  и  что-нибудь  моё…

Давным-давно  растаявшее  детство…
В  него  сквозь  зим  седых  нелегкий  снег
Сегодня  удалось  мне  заглядеться
На  долгий  миг.
Иль  на  короткий  век.