Нестройным костром догорающих трав,
серебряной синью озерного звона
нежданно-негаданно недоиграв,
слабеющим солнцем с лесов небосклона,
дрожащим дождем с убегающих крыш,
лазорево-лунной звездой иван-чая
осыплется лето, и ты загрустишь,
с безжалостной зоркостью вдруг замечая
едва уловимый налет желтизны
на пыльном плаще тополиного парка,
и самые странные, жуткие сны
привидятся вновь ослепительно ярко.
и ты, просыпаясь, посмотришь в окно,
и вспомнишь, что осень стоит на пороге,
предутренний воздух глотнув как вино
с щемящим предчувствием скорой дороги