"ПРОЩАЛЬНАЯ ПОЭТА»
15 октября в яркий погожий осенний день, в самый разгар «Бабьего лета» мы проводили в Вечность народного поэта Узбекистана, лауреата пушкинской премии А. Файнберга, но он ещё раньше успел проститься с нами и с этой грешной землёй в своих стихах из сборника «Лист», вышедшего в этом году. Наверное, знал, что лучше его и более искренне никто этот самый горестный и возвышенный момент ухода в бессмертие не сможет выразить своими словами:
« Ухожу навсегда.
Покидаю прекрасное общество.
Ухожу. Ни следа. Ни друзей, ни подруг.
Одиночество. Можно вольно дышать.
Были крылья. Теперь - пустота.
Чем позор возвышать,
Лучше их не иметь никогда.
Ухожу, как пою.
Так положено. Так неизбежно.
На людей не плюю.
Я люблю их по-прежнему нежно.
Громыхайте, моря!
Камнепады.
Разлом горизонта.
Я плюю, уходя,
На короны из крови и золота.
В вас плюю я, сутаны!
И знаю, что делаю правильно.
Коронуй меня, осень;
Листвою багряной и пламенной
У закатных озёр
Ты, лесов благородная нация,
Полыхни мне рябиной,
Отпразднуй мою коронацию.
Небосвод голубой,
проинимай без суда. Окрыли.
Мне прощенье - любовь, -
Храм единственный не на крови.
Здравствуй, высшая власть!
Знаки звёзд над кайлом полумесяца.
Коромыслом зажглась,
запылала Большая Медведица.
Под огнями небес
По законам земли не напрасно
Ни костёр и ни крест
Над строкою из крови не властны.
Даже попранный прахом,
Поэт остаётся поэтом.
В этом высшая правда.
И музыка высшая в этом".
И всё-таки каждый из обожателей не просто талантливого, - гениального автора стихов, поэм, «вольных сонетов», 50 сценариев к документальным и мультипликационным фильмам - хотел поделиться с другими своими сокровенными мыслями о своём кумире, друге, соседе «дяде Саше» и просто об Александре Файнберге , влетевшем ветром перемен в нашу жизнь в конце 60-х и больше уже никогда ни на один час не выходившем из сознания поклонников его поэтического, публицистического и кинодокументалистского творчества. Большинству почитателей таланта Файнберга ешё предстоит увидеть фильм о б Арале, заслуживший две международные премии, где драматические кадры исчезающего озера и пустеющего обезлюдевшего побережья Приаралья сопровождает голос поэта, читающего стихи, посвящённые центральноазиатской экологической катастрофе, величайшей из человеческих потерь ХХ века. Говорили об этом фильме, о двухтомнике, который находится в печати и о самом главном: «Не было более совестливого и честного поэта-гражданина, сумевшего совместить равноценно в себе две эти ипостаси».
Его звали жить за кордоном и обещали полное соцобеспечение в Израиле, Америке, Германии, а он доживал свой век вместе со своей верной подругой жизни Инной – журналистом и профессиональным редактором в тесной неотремонтированной «трёшке» хрущёвского образца. Квартира, подаренная в своё время Союзом писателей Узбекистана , находилась в центральном районе узбекской столицы, на 8-м этаже. Отсюда в хорошую летнюю погоду открывался вид на заснеженные Чимганские горы, а поздней осенью близкое небо, казалось, облаками опирается на крыши девятиэтажек. По соседству справа располагались старинное здание Государственной консерватории, слева - дом-музей композитора М. Ашрафи. Здесь же неподалёку от дома поэта находился уютный скверик, в котором каждый день поутру, выйдя из двора, можно было поздороваться с памятником Н.В. Гоголя работы Томского.
К тому же, днём и ночью звонили и приходили друзья – художники, поэты, киношники, жители соседней улицы – кто за советом, кто просто поговорить по душам, а кто за рецензией или отзывом на новый стихотворный сборник или художественный альбом. Здесь в этой эпохальной квартире в 2005 году был снят биографический документальный фильм, в котором его главный герой, сидя в маленькой кухне, заставленной подарочными сувенирами друзей из разных уголков мира, как это было принято, вообще, у поэтов-шестидесятников, рассказывал о своих жизненных и метеорологических маршрутах, подкрепляя свои размышления старыми и новыми и стихами. Впрочем, даже самые ранние произведения звучали современно и актуально, ибо суть творчества неосязаема, а цели искусства, по словам Блока, нам до конца не известны и неведомы никому.
Стихи продолжили маршруты метеорологических горных экспедиций А. Файнберга, они преследовали его по пятам, где бы он ни был, и заставляли снова и снова возвращаться в голодное детство военных лет, неписаную историю бывшей большой единой страны и заново, непротокольно, точным поэтическим языком осмысливать противоречивую современность переходной эпохи с её культом денег и насилия. В стихах поэт искренне, по-детски преклоняется перед утончённой Красотой Востока, воспетой некогда С. Есениным в его «Персидских мотивах», русскими художниками-авангардистами Беньковым, Кашиной, Юсуповым, Фальком и одновременно ужасается новым войнам, жестокости, упадку общественной морали и дегуманизации искусства, двигающих время и пространство вспять, к первобытному состоянию человека. Голос поэта меняется с возрастом: зреет его душа и, соответственно, романтическая лирика уступает место эпической поэзии, в стихах появляются глуховатые скорбные интонации глубоких сердечных переживаний автора за судьбы страны и всей планеты.
Строгие по форме «вольные сонеты» А. Файнберга динамичны, многотемны и по смыслу сложны, глубоки, как сама жизнь: их достоинство в их внутреннем поиске нового смысла в живой действительности и новых идеях. Мас тер слова, детали в стихах Файнберг с лукавой лёгкостью пиита преображал сонет на глазах, в зависимости от темы: так автор «Вольных сонетов» подтверждал, что «область поэзии бесконечна» (Л. Толстой), и он в ней по праву чувствовал себя Богом.
Поэзия Файнберга никого не может оставить равнодушным, потому что в ней всеобщее становится индивидуальным, а очень личностное – общечеловеческим. Таково назначение поэзии – оставаться штучной и одновременно всенародной, востребованной, волнующей сердца миллионов людей. Своими корнями она уходит в узбекскую землю и её богатое литературное национальное наследие, свежими ростками она прижилась далеко за пределами «малой родины». Прощаясь с А. Файнбергом, народный поэт Абдулла Арипов поставил его наравне с советскими классиками, русскими поэтами Б. Пастернаком, И. Бродским, А. Вознесенским, Е. Евтушенко. При этом он отметил богатейший, до конца неоценённый вклад А. Файнберга своими переводами в дружбу и взаимопонимание двух народов – русского и узбекского, их духовное единение и побратимство художественным и образами добра, красоты, душевности и миролюбия.
Мы будем помнить творческие вечера А. Файнберга в литературном музее С.Есенина и общественном клубе-музее А. Ахматовой, Русском академическом драматическом Театре, Молодёжном экспериментальном театре «Ильхом» и Ташкентском доме фотографии, а также в Еврейском и Русском культурных центрах и на многих других больших и малых площадках. Это были настоящие мистерии духа, театр одного актёра и режиссёра, которые потрясали слушателей и преображали их внутренний мир. Эхо школьного поэтического вечера в 1968 году с участием тогда ещё малоизвестного молодого поэта А. Файнберга, автора «Велотреков» протянулся для меня на всю жизнь и отозвался в моём серьёзном увлечении поэзией. Поэт Велимир Хлебников когда-то сказал: «Когда умирают люди – поют песни». В день смерти поэта 14 октября в Ташкентском доме фотографии в музыкально-поэтическом клубе «Арча» звучали песни на стихи А. Файнберга в исполнении его близких друзей, поэты посвящали ему стихи, а птицы чёрными стаями с гвалтом улетали дальше на юг, неся кому-то дальнему на крыльях печальную весть о том, что на земле одним гениальным поэтом стало меньше.
Гуарик Багдасарова
Д.т. 253-14-06, моб . 354-10-17