Из города с тобой мы вышли на рассвете.
Зарделся неба край пылающим клинком.
Сомнения и боль хлестали души плетью.
И все же, в этот день дышалось так легко.
Ведь не было теперь кусачих, хищных взглядов,
И шепотов, как тень, снующих за спиной.
Линчующей молвы умолкла каннонада.
Мы просто шли вперед. И ты была со мной.
Они клеймили нас за то, что непохожи.
Судили по своим законам шутовским.
То злобою тупой с души сдирая кожу,
То хрупкий мир зажав в забвения тиски.
Твердили о чужих: и вере, и народах.
О том, что прямо в ад ведет нас слепота.
Мы пили эту боль любви своей в угоду.
А может для того, чтоб чувства испытать?
Они кричали нам, что это невозможно.
Что мы чужих себе не можем выбирать.
Позорное клеймо, заслуги уничтожив,
Украсило наш дом, условностям под стать.
Нас предали друзья, и люди отвернулись.
И прошлое, как сон, закончилось для нас.
И мы пошли вперед по венам этих улиц,
Наш бывший город зла простив в последний раз.