А она такая…много раз писала.
Безумная тонкая женщина
с подходящими только ей тонкими губами.
Ее стрелочки на колготках
продолжаются бирюзой моих вен.
Она такая…говорить бЕз толку.
Ее надо уметь раздевать,
чтоб увидеть настоящую архитектуру,
почти Круглый Храм.
А другие устраивают с ней разврат.
А мне бы только разрешения
смотреть в ее сахар
изумрудов разбавленных с водою глаз
(а потом меня надо откачивать.как минимум,думаю, час).
Как играют скрипок вены
ощущаю остро. А в ней застрявший вермут
и болезненное солнце
с прошлогодних концертов акустических весен,
когда встретила ее, укутанную шарфом
из кружева чужих профилей.
Со смазанной помадойджемом,
с поломанным зигзагами лаком,
со сливочно-светлыми волосами,
макаемыми в ванильный сахар –
почти эспрессо кон панна,
но слаще.
Потом были вечера под ее горячими окнами,
с которых стекал мед и музыка ее оргазмов
неловких.
А я рожала ей стихов –сыновей множество
и мечтала накуриться в хлам ее телом –
таким бессовестно угловато-детским,
вычерченным до самых укромных родинок
острым карандашом по линейке
без стерки.
Без потерь, проведенные со мной вечера,
для нее. А у меня –голова,
душа, сердце и прочие сентиментальные вещи
к ее щиколоткам пряным,
как самоубийцы, повешены.
Она так часто влюблялась в красивые лица,
что перестала помнить свое. Надеялась спиться –
пила очень много, как незадачливая актриса:
в ней сплошные драм-театры и дешевые фильмы –
такие, знаете, сейчас модные:
артхаус с глубокими мыслями,
настолько глубокими, что хрен дойдет до зрителя.
Она такая… ее бред почти безупречен,
в ее гипюровой коже ни одной трещинки
от невзаимностей.
Лишь укусы жадные прохожих –
таких бестолковых,
которые говорили про нее: «Ни рожи,ни кожи».
А она выпивала
в каждый ментоловый вечер так много бурбона,
не доживая в очередной раз до утра.
А я вкус ее вен кончиком языка
пробовала,
подстригая свои полюса,
брошенные на съемных квартирах
незнакомых толстых мужчин,
женатых на своих школьныхлюбовях. Отдавая ей все адреса
моих эрогенных зон
и снов.с курагой и изюмом.любила творог такой,
облизывая каждый раз посуду.
Продолжала вскрывать мои мысли
своей дистрофией и сигарами Chicos,
не принимая мою близость
и вырванный водопровод из глаз…
А вообще она вскоре повесилась –
под сомбреро Cheese People и вермутом.
В этот раз доживя до утра -
хоть бездарная, но актриса –
доиграв свою роль до конца.
9.10.09 01:07