Где ветви свои опустила ветла,
Свобода случайно в деревню зашла.
В обличии женском, до пят сарафан,
Платок обнимает ее стройный стан.
Мужик на поляне косил мураву.
- А если я вас за собой позову?
Как звать вас? - Василий, - он ей отвечал,
- Чего ж не пойти? Собираться он стал.
Он молвил супруге: «Родная, прости.
И с миром в дорогу меня отпусти.
Увижу я страны, моря, города
Ну, что тут поделать, прощай навсегда!»
А после сказал, потирая виски:
«Мне надобно взять запасные носки,
Бутылку с водой, кусок хлеба, да сыру.
Скитаться мне долго по грешному миру».
Жена причитает: «Куда же ты, гад?
Сбежать от семьи всегда был ты рад».
Видать позабыл как, проклятый, гулял
С друзьями шатался, и мне изменял,
Устала от пьянства и праздных затей,
Пока поднимала твоих же детей!
Всю жизнь одинока, как в небе луна,
Уж выросли дети, опять я одна.
Одумайся, Вася, не надо, постой!»
«Свобода дороже, чем тяжба с тобой.
Как мне надоел, опостылел твой гнет
Не видишь ты, дура, Свобода зовет!»
Он с пламенной речью по дому ходил,
И графа Толстого в пример приводил.
Жена отвечала ему нараспев:
«Но ты же Василий, не граф и не Лев.
Конечно, понятно, жена не стена…
Показывай, сволочь! Ну, где же она?»
Забор и калитка… закрыт шпингалет…
…И в доме смотрели…, Свободы там нет.
Висит на веревке, качаясь, белье.
А может, и не было вовсе ее?
Заплакал Василий, завыл от тоски,
И чистые на пол упали носки.
Стакан покатился, чуть слышно звеня.
«Сбежала, зараза, одна без меня».
Вздыхает наш Вася, сидит за столом,
И слезы стирает своим рукавом.
Фигура из глины в деревне стоит,
И факел в руке ее вечно горит.
За этим Василий исправно следит
Со статуей рядом на лавке сидит.
Теперь он не пьет, узелок на крыльце
Тоскует душа, грусть на бледном лице.
«Когда же за мною Свобода придет
Хоть пальцем поманит, с собой позовет?»
Рыдает жена, потеряла покой,
Свихнулся мужик из-за бабы чужой.
А люди теперь, что в округе живут,
Америкой эту деревню зовут.